Защита. Стив Кавана

тисками. И у этого чудища моя дочурка! Я даже непроизвольно вздрогнул, когда хрустнули костяшки моих собственных пальцев, крепко сжавшихся от бессильной ярости. В другой руке я по-прежнему держал пустой тяжелый стакан. Чуть было не ткнул им Волчека в глаз, но вовремя отказался от этой затеи. Недавняя попытка такого рода закончилась довольно плачевно, так что зря рисковать не стоило.

      По крайней мере, пока.

      – Я понял, что полагаться на Джека нельзя. Прежде чем прикончить его, доставил его сестре некоторое удовольствие. Сунул ей в руку свой нож и помог ей его резать. Как следует резать.

      Во взгляде его сверкнул адский огонь, глаза будто купались в его свете. От подобных воспоминаний он реально кайфовал.

      – Джек и без того был безголовый, судя по его поведению. Ну я ему башку и отхватил. Вручил сеструхе, прежде чем и ее почикать. Вообще-то боевая девка. Не то что братец.

      Я поглядел на спортивную сумку на полу, теперь милосердно закрытую. Подумал о Джеке. Опять испытал к нему лютую ненависть. Дай мне волю, я б его башку пинками в Гудзон сейчас загнал бы. Чтоб дерьмо из нее выбить. Самое ей там место – на дне реки, рядом с тем утопшим сухогрузом!

      – С вами у нас нет времени на репетиции, – опять вступил в разговор Артурас. – Бомба уже на вас, мистер Флинн. Успокойтесь, возьмите себя в руки. Помните про дочь. Занесете бомбу внутрь – будете на шажок ближе к ней. Если вас поймают, отправитесь в тюрьму за попытку взрыва общественного здания. Скорее всего, дадут пожизненное, без всяких условно-досрочных. Как думаете?

      Я думал, что он совершенно прав. С публикой, которая пытается взорвать общественные здания, в этом городе обычно не церемонятся, приговор будет самый суровый. И впрямь корячится пожизненное, тут и думать нечего. Единственное смягчающее обстоятельство – это что я подложу бомбу, поскольку они угрожали моей дочери. Действия под принуждением. Не самый сильный аргумент защиты, но от высшей меры вполне можно отвертеться.

      По физиономии Артураса опять расплылась та отвратительная улыбочка. Я почти уверился в том, что он прекрасно понимает, о чем я сейчас думаю. Волчек затушил сигару в пепельнице, пристально пригляделся ко мне сквозь рассеивающиеся клубы дыма. Мне подумалось, что разумом эти две безжалостные твари явно не обижены, только вот разум у них устроен по-разному. Артурас, судя по всему – типичный советник, человек плана, который ничего не оставляет на волю случайности и тщательно взвешивает все возможные риски. Расчетливый мыслитель. Босс же его совсем из другого теста. Все движения у Волчека замедленные, чуть ли не изящные – словно у кота, которой подстерегает добычу в высокой траве; интеллект у него природно-примитивный, основанный на инстинктах – почти как у дикого зверя. Мой личный инстинкт подсказывал мне, что ни тот ни другой не оставят меня в живых, никогда не позволят рассказать о том, что произошло в действительности. При любом раскладе.

      – Да в этом здании сто лет ноги моей не было! С чего вы взяли, что я так вот попросту войду туда без досмотра?

      – Вы