Охотник: Правила подводной охоты. Третья раса. Большая охота. Операция «Караван». Дмитрий Янковский

кивнул и изобразил: «Сбрось с катера пару картриджей. Чистюля сам не смог перезарядиться».

      Так я и думал! Без двух рук сменить картридж – дело немыслимое. Но как же надо было дышать, чтобы растянуть воздух на такое количество времени?! Меня словно ледяным течением окатило. Я разжал пальцы и поспешно заработал всем телом, поскольку легкие уже заныли от недостатка воздуха. Вынырнув, я отдышался и взобрался на борт.

      – Нужно сбросить картриджи, – доложил я Жабу.

      – Держи. – Он протянул мне две банки.

      Я наклонился через борт, постучал по днищу, привлекая внимание, и опустил картриджи в воду. Они камнем ушли на дно. Едва они окончательно скрылись из виду, я поспешил к Жабу, чтобы не пропустить начало спасательной операции. Мне хотелось собственными глазами увидеть, как пропойца Долговязый будет справляться с донным капканом.

      Изображение на планшете было очень четким – капкан крупным планом и зажатая в нем рука Паса. Затем Долговязый чуть отодвинулся, и мы увидели, как Рипли пытается сменить картридж у Паса. Она пробовала выбить пустую банку, но та уперлась и не желала покидать гнездо.

      «Заклинило», – показала Рипли.

      Долговязый тоже предпринял попытку, но на мониторе уже было видно, что Пас, загоняя картридж, погнул иглу клапана. Это в современных аппаратах все подогнано с ювелирной точностью, а у этих старичков надо учитывать люфты, перекосы и прочие довоенные недоработки. Короче, картридж заклинило.

      – Барракуда! – прошипел Жаб, грохнув кулаком в переборку.

      Рипли первой сообразила, что нужно делать – она выдернула у Паса загубник и сунула ему свой, задержав дыхание. Долговязый понял важность каждой минуты и начал обезвреживать ближайший капкан, освобождая себе небольшой рабочий участок. Его методика подтверждала верность изречения о простоте гениального – он достал из сумки телескопический тефлоновый щуп, ткнул им в чувствительные усы капкана, а когда тот захлопнулся, надел ему на челюсти специальную скобку, чтобы тварь не раскрыла их, когда поймет, что добыча ускользнула. Затем отставник осторожно потянул скользкий щуп из хитиновых челюстей, и в тот же миг изображение на мониторе пропало.

      – Что за черт? – Жаб хлопнул по планшету, словно тот мог вновь заработать от оплеухи.

      Молчунья испуганно округлила глаза и показала на пальцах всего один жест – «взрыв». Странно, что она, глухая, различила то, чего не смогли услышать мы с Жабом. Возможно, ее чувствительность к вибрации корпуса катера оказалась больше нашей. Через секунду мы увидели поднявшуюся к поверхности гирлянду пузырей, но это только прибавило всеобщей растерянности – никто из нас не знал, что там могло взорваться и какой урон теперь ожидать от этого взрыва.

      – Граммов десять в нитрожировом эквиваленте, – на глазок определил Жаб силу взрыва.

      Для мины это была ничтожная мощность. Оставалось одно – капкан. Но о существовании взрывающихся капканов лично мне слышать не приходилось. Мы втроем бросились к борту и увидели человеческий силуэт, поднимающийся