Охотник: Правила подводной охоты. Третья раса. Большая охота. Операция «Караван». Дмитрий Янковский

подтвердил я. – Толик разведал, когда дежурил по штабу.

      Бритва скользнула по шее еще несколькими скребущими движениями, после чего Пас отошел на шаг и придирчиво оглядел дело рук своих.

      – Кривовато, – признался он.

      – Да ладно, – меня утомила неудобная поза. – Главное, чтобы Ушан не цеплялся.

      – Очень криво, – вздохнул Пас.

      Это меня насторожило. Я попробовал оглядеть затылок в зеркало, но подробностей видно не было.

      – Сейчас, подожди, – дрогнувшими губами попросил меня Пас и скрылся за дверью.

      Я попробовал ощупать кантик, но ничего ужасного не обнаружил. Через минуту Пас вернулся и протянул мне компактное бритвенное зеркальце. Через него я без труда разглядел отражение собственного затылка в большом зеркале.

      – Фу, напугал, – улыбнулся я. – Ну, слева чуть подровняй, и будет нормально.

      – Ты не сердишься? – повеселел Пас.

      – С чего бы? Равняй поскорее.

      Конечно, руки у него были кривые, нечего сказать – другой справился бы со столь простой задачей и быстрее и лучше. Но у меня не было альтернативы. Пас высунул язык от усердия и поскреб бритвой левую часть моего затылка. Кожу начало пощипывать от раздражения.

      – Что-то не очень хорошо получается, – вздохнул он.

      Я взял с полочки зеркальце и осмотрел работу – теперь левая часть кантика оказалась выше правой.

      – Не расстраивайся. – Я постарался сдержать растущее бешенство. – Еще справа сними. Только чуть-чуть.

      Так он ровнял меня минут пять, при этом линия волос на моем затылке стремительно поднималась, пока не достигла критической отметки.

      – Стой! – я вырвал бритву из его руки. – Чтоб тебя!

      Мой затылок был похож на синий подбородок лежачего больного, которого бреют раз в три дня. Кантик проходил по уровню верхней кромки ушей.

      – Извини, – Пас опустил глаза.

      – Катись отсюда! – В отчаянии я был готов наброситься на него с кулаками.

      Он вырвал из моей руки зеркальце и скрылся за дверью. Я обреченно ощупал колкую щетину на затылке, и жизнь показалась мне прожитой зря. Это же надо! Ведь сегодня торжественный выпуск и отъезд на базу, а вид у меня такой, что рыбы засмеют. Мне пришлось потереть нос, чтобы не пустить слезу.

      – Строиться на завтрак! – взревел на плацу Ушан. Я сунул бритву в карман новых брюк и выбрался из жилого корпуса в прозрачный утренний воздух.

      – Раз, два, три, – считал командир, отбивая такт левой ногой.

      На счет «десять» всему отделению надлежало стоять по ранжиру, то есть по росту. Я занял привычное место и тут же услышал хихиканье за спиной.

      – Десять!

      Мы замерли, вытянувшись по стойке «смирно». Я почти физически ощущал, как шесть пар глаз буравят мой до неприличия обнаженный затылок. Наконец Влад не выдержал и фыркнул. От стыда и злобы кровь ударила мне в голову.

      – Отставить смех! – рявнул Ушан. – На камбуз шагом марш!

      Мы тронулись. Командир остался на месте, по обыкновению пропуская колонну вперед, а