Охотник: Правила подводной охоты. Третья раса. Большая охота. Операция «Караван». Дмитрий Янковский

вспомнил я о цели нашего с Пасом визита. – Ты находил записку Мичмана месяца три-четыре назад?

      – Какую еще записку?

      – На тетрадном листе. Там еще с другой стороны цифры были написаны. Мичман сообщал, что ждет тебя в кабаке.

      – А, помню, было. Это Мичман тебе сказал?

      – Да. Где сейчас эта бумажка?

      – Не помню, – Пучеглазый пожал плечами. – А чего это вдруг она вам понадобилась? «Косяк» завернуть?

      – Нет, у меня там были долги записаны, – сказал я. – Теперь не могу вспомнить, кому отдал, а кому должен.

      – Хреново, – сочувственно вздохнул химик. – День сегодня такой, невезучий. У меня тоже все вкривь и вкось, никак не могу добиться повторяемости эксперимента.

      – Кажется, на базе завелся неизвестный науке вирус, – усмехнулся Пас. – На всех напала страсть к экспериментам. Молчунья пытается переделать асфальтоукладчик в гравилет, Мичман ставит опыты по выживанию на салагах, а в музее…

      Мне пришлось снова толкнуть его локтем.

      – Что в музее? – рассеянно спросил Пучеглазый.

      – Кто-то сушеную торпеду спер, – вывернулся я, не желая выдавать тайну расчлененного жидкостного аппарата.

      – Да ну! – химик неохотно оторвался от изображения на мониторе. – Откуда такие слухи?

      – Никакие это не слухи, – ответил я. – Мы с Чистюлей проходили мимо музея, смотрим – дверь приоткрыта. Залезли внутрь, а там один постамент пустой.

      – Это ерунда, – отмахнулся Пучеглазый. – Там уже давно все на фиг разграблено, а замок кто только не выбивал.

      – Зачем? – спросил Пас.

      – Подзаработать, – химик снова глянул на монитор. – Хозяин кабака, Артур, иногда берет куски тварей на сувениры за неплохие деньги, а потом перепродает на материк. Так что не забивайте себе голову ерундой, к экспериментам это отношения не имеет. Тем более к моим.

      – А ты над чем работаешь? – ради приличия поинтересовался я.

      – Можно подумать, оно вам интересно, – отмахнулся Пучеглазый.

      – А бумажку, значит, не помнишь, куда дел? – я на всякий случай еще раз попытал счастья.

      – Нет.

      – Ладно, – вздохнул Пас. – Тогда не будем тебя отрывать от работы.

      Мы оставили Пучеглазого и забрались в глубь пальмовой рощицы, в самом центре которой валялась брошенная кем-то пластиковая канистра. Там же лежало бревно, специально положенное вместо лавочки, а возле него чернело кострище со скобами для приготовления морепродуктов. Место было хорошо тем, что, пока непрошеный соглядатай пробирался бы в сердце рощи, мы могли заметить вспугнутых им птиц и убраться оттуда. У нас не было ни малейшего желания встречаться с Жабом или с кем-то еще.

      – Индийский океан, – произнес Пас, устраиваясь на бревне.

      Мне был понятен ход его мыслей.

      – Кажется, Жаб решил затеять большую охоту, – кивнул я. – На дичь, которой нет в каталоге Вершинского.

      – И, судя по тому, какой аппарат он пробует сделать, ему с этой дичью уже приходилось встречаться.

      – Только