Варяг. Княжий посол. Александр Мазин

Радан ослабил хватку, Данила, сложив ладони крючками, сбил его руку с ножом вниз, одновременно встал и наклонился вперед. Попрошайка перелетел через его спину и ухнулся на землю, Молодцов выкрутил руку с ножом и направил его острием в грудь своему хозяину.

      – Исчезни, – рыкнул Данила, и Сашко как ветром сдуло. – Серебра моего захотел, а может, своего железа в грудь примешь, понравится тебе такое? – спросил Молодцов, стараясь унять злость; гнев в груди так и клокотал.

      – Ой, не надо, не надо, – запричитал попрошайка, пуская слезы и слюни, и что-то залепетал совсем уж непонятно, похоже, он реально был умственно отсталый.

      – Так-так, что же делается?

      Данила вскинул голову, а вот это уже серьезно. К нему приближались пятеро. Один в центре одноногий, но выглядел он опаснее всех.

      Молодцов крутанул кисть в захвате, Радан взвыл, но нож сам выпал у него из руки. Данила схватил его, воткнул в стену позади. Сам прижался к ней спиной, из правой руки у него едва выглядывало изогнутое лезвие, подарок Айлада, чуть длиннее пальца, но вскрыть им брюшину или перерезать артерию как нефиг делать. Пальцы левой руки нащупали шнурок кистеня.

      – Камен, он…

      – Цыть, – прикрикнул одноногий, и Сашко исчез обратно за группу поддержки. – Что ж ты творишь, молодой?

      – Я не молодой, я Молодец, – ответил Данила и взглянул ему в глаза. И сразу все понял.

      Телосложением главарь попрошаек был крепок, правой ноги у него не было, он опирался на длинный костыль под мышкой. Ручищи – Молодцов своей рукой запястье не захватит, живот, обтянутый дерюгой, скорее, по большей части не жир, а мышцы, и через всю правую половину лица тянулся длинный кривой шрам. Но главное – взгляд. По взгляду Данила сразу определил: перед ним стоит воин. Пусть покалеченный. Воин – это не мышцы и умения, это состояние духа. И точно так же по взгляду был раскрыт Данила. Камен увидел в нем не упрямого крестьянина, а воина, зачем-то забредшего в Царский дворец. Остается надеяться, что Молодцов был раскрыт как воин, но не как лазутчик.

      – Молодец, так вот ты кто такой. И что же тут ищешь?

      – Я ищу здесь кров и еду и готов за нее заплатить уважаемым людям… по Правде, – подумав, добавил Молодцов.

      Камен не сделал шага вперед, думал, его подручные не спешили. Данила стоял у стены, стараясь прятать волчий оскал. Их пятеро, он один, но пусть пробуют его взять сначала, пускай с ними покалеченный воин, Данила сам много стоит в бою.

      – Если по Правде, то можно всех уважить. Не к месту тут проливать кровь.

      Молодцов выпрямился, перестал стоять в угрожающей стойке, к нему не приблизились.

      – Кровь вообще негоже проливать, нашему Богу такое не любо. – Данила выудил из-за рубахи нательный крестик и перекрестился. – Лучше работой пользу принести своему роду и старшим в нем.

      – Правильно говоришь.

      Главарь попрошаек не решился на него нападать. Или это ловушка. А может, этот Камен решил, что ему не сладить с Данилой или, что скорее всего, победа обойдется слишком дорого. В любом случае история с Раданом научила