Джен. Петр Немировский

клинику на работу.

      Мы о чем-то болтали. Джен покачивалась на сиденье рядом, а я краем глаза косился на ее белоснежные ноги. И с превеликим трудом преодолевал соблазн погнать машину куда-нибудь за город, в темный лес.

      ……………………………………………………………………………

      И вот кулинарная часть в основном была закончена. Сотрудники-гурманы в ресторане расправлялись с десертом, остальные прогуливались по парку.

      Джен удалялась по тропинке вдоль берега озера, по которому плавали утки и лебеди. Непривычно было видеть ее в туфлях без каблуков.

      Я догнал ее и, засунув руки в карманы джинсов, пошел рядом. Она даже не удивилась этому.

      – Еда была отвратительная, очень жирная. Теперь придется неделю сидеть на строгой диете, – сказала она и в подтверждение своих слов погладила живот. – Но что поделать, если наш директор любит такую жирную кухню. Ой, смотри! – воскликнула она.

      С противоположного берега к нам плыл лебедь. Белый, с длинным красным клювом. Вероятно, рассчитывая чем-то у нас поживиться.

      – Жаль, что у меня нет с собой хлеба или крекеров, – Джен подошла к краю каменистого берега.

      Лебедь приближался, уже были видны его часто двигающиеся под водой лапы.

      Присев, она протянула к нему руку:

      – Плыви сюда, ко мне…

      Птица остановилась. Смотрела умными, внимательными глазами на сидящую перед ней женщину. И… поплыл лебедь. Забил под водой лапами и, изменив линию изгиба длинной шеи, потянулся к руке. Сейчас коснется, ей-богу, коснется клювом ее ладони.

      «…Зачем ты меня преследуешь? Я не знаю тебя. Не понимаю тебя. Ты сумасшедший!.. Нет, ты – коршун, уже целый год кружишь над моей душой. А я хочу жить, как жила. Я не хочу погибнуть в твоих когтях. Понимаешь? Не хочу! Не хо-чу…»

      …Она трогала мои волосы, гладила по щекам…

      Ее платье валялось на полу, там же, где валялись и мои джинсы и рубашка.

      И вся ее одежда теперь ей была не нужна! Расколдовали Лебедя. Груди ее белые, теплые, и живот белый, теплый, и плечи, и вся она белая. И не знаю я на всей Земле женщины белей Джен. И не хочу знать!

      Свет луны лился через окно в комнату.

      – Гладь, гладь. Целуй. Здесь, и здесь, и здесь – где хочешь…

      Потом Джен сидела, откинувшись назад, подложив себе под спину подушку. Свет я не включил, но мои глаза уже привыкли к темноте. Я видел ее профиль, ее плечи, покрытые черными пятнами ее волос.

      – Зачем мне это нужно, ты не знаешь?

      Я молчал. Ожидал, что последует раскаяние. Всё – как и положено: совершенный грех, потом раскаяние. Обязательная часть программы женщины, вступившей в… скажем так, сомнительную интимную связь с мужчиной.

      Она подтянула повыше к себе плед, словно желая спрятаться под ним.

      – Кстати, у меня двое детей. Я уже скоро стану бабушкой. И вот, приехали.

      – Хочешь чай? Кофе?

      – Нет, спасибо… Сегодня пятница. Шаббат. Царица Суббота, – помолчав, она вдруг запела что-то на идиш. – Каждый Шаббат мы в семье пели эту песню. Мы с Сарой зажигали