Сокровища глубин. Джордж Менвилл Фенн

его жена, и на целый час забыл о кубинце, разговаривая с женой об их будущем.

      – Я так люблю этого милого старика Паркли, – вскричала Эстера с восторгом. – А теперь, милый Дач, расскажи мне, о чем это с вами все толкует этот иностранец. Что это с тобой, дружок?

      – Что со мной! Ничего. Зачем ты спрашиваешь об этом, – сказал Дач, стараясь улыбнуться.

      – Ты вдруг так побледнел, как будто тебе сделалось дурно.

      – Неужели? Нет, ничего, только мне немножко досадно.

      – Могу я узнать отчего?

      – Ну, душечка, – сказал Дач, играя ее мягкими волосами и привлекая ее к себе на колени, – мистер Паркли хочет оказать особенное внимание этому кубинцу, этому мистеру Лоре.

      – И желает, чтобы мы пригласили его сюда, – прибавила Эстера, и на минуту выражение неудовольствия пробежало по ее лицу.

      – Да. А ты откуда знаешь? – вскричал Дач, удивленный ее словами.

      – Я сама не знаю, – ответила Эстера, улыбнувшись, – я инстинктом угадала, что ты хочешь сказать.

      – Но ведь мы не можем пригласить его сюда, – поспешно сказал Дач. – Это будет неудобно для тебя.

      Она помолчала, и горячий румянец разлился по ее лицу. Муж смотрел на нее пристально, потому что, очевидно, в ней происходила борьба, и она не решалась что сказать. Потом, к его великой досаде, она ответила:

      – Мне кажется, нам нельзя отказывать мистеру Паркли, дружок. Мне сначала это не понравилось, мистер Лоре произвел на меня неблагоприятное впечатление. Но, – продолжала она, – я не сомневаюсь, что мы его очень полюбим, и нам надо сделать все возможное, чтобы ему было приятно погостить у нас.

      Дач молчал и хмурился несколько минут; но потом он взглянул на милое личико, находившееся перед ним, и устыдился своих сомнений и фантазий.

      – Ты права, душа моя, – сказал он весело. – Неприятно, что посторонний человек вотрется между нами и испортит наши вечера; но это будет ненадолго, и он предложил такое предприятие, которое может принести нам значительную сумму.

      – Я сделаю все, что могу, – вскричала она весело.

      Потом она села за фортепиано, и голос ее подействовал на Дача Пофа, как мелодии Давида действовали на взволнованную душу Саула. Когда молодой человек, откинувшись на спинку кресла, слушал свои любимые арии, слезы выступали у него на глазах, и ему казалось, что злой дух, терзавший его грудь, был изгнан и что жестокие сомнения и страхи были настоящим кощунством по отношению к чистой, нежной женщине, которая любила его всей душой. И он проклинал свое безумство, обещая себе никогда более не позволять таким фантазиям терзать душу.

      Целый час сидели они так, она пела нежным, тихим голосом балладу за балладой, которые любил ее муж; а он лежал задумчиво, упиваясь своим счастьем, и благодаря Бога за свою судьбу.

      Он пробудился от мечтательности прикосновением мягких горячих губ к его лбу.

      – Заснул, дружок? – шепнула Эстера.

      – Заснул? Нет, – ответил он тихо, прижимая ее к своему сердцу. – Я вижу наяву, моя дорогая, что я счастливейший человек, обладая твоей нежной