Девушка, которая хотела написать книгу о войне. Лилит Мазикина

что он, э… Обезглавил правительство Новой Саксонии в очень прямом смысле слова?

      – Голову оторвал? Только одному. Очень зол был. Он не любит войну. Никто в своём уме не любит войну. Я бы тоже не сдержался убить того, кто развязывает войны, до объявления ему приговора.

      – А кровь?

      – Что кровь?

      – Пил из оторванной головы?

      – Совершенно точно нет.

      – Я бы тоже не стала рассказывать своим детям, что пила кровь из оторванной части человека.

      Иоганн поглядел на неё в изумлении и заговорил о том, как его дедушка охотился с Канторкой в лесу. Все думали, что она будет его любимой внучкой, а в итоге он забрал к себе в Дрезден Иоганна. Канторка так и живёт в Рабенмюле. Странные повороты судьбы.

      – А кто ваш дедушка? – рассеянно спросила Лиза, вспоминая уже десятый или одиннадцатый сюжет из вампирских романов.

      – Герцог Саксонский.

      – Значит, король Пруссии? – теперь в изумлении была Лиза.

      – Три года уже да, – смутился Иоганн и посмотрел на неё жалобно. Лиза взяла себя в руки. О жизни наследных принцев она толком ничего не знала, но смутно догадывалась, что простой человеческой компании княжичу не хватает. То ли подходящих ровесников маловато, то ли не получается с ними видеться. Она решила быть с принцем сердечной. Потом подумала, сколько вообще людей с ним говорит, наверное, сердечным тоном, и растерялась.

      – А Дрентельны, – сказала она, – это очень маленький род. Но древний, старше вашего отца.

      Вышла бестактность.

      К счастью, подошла Канторка.

      – Всё отлично, – сказала она. – Вы остаётесь на ужин. Отец сказал, что можно, если мы с Йоцо после ужина пойдём сделаем, э… наши задания. Вы ведь не обидитесь, если мы вас оставим вечером ненадолго?

      – Но я, наверное, сразу пойду домой…

      – Ну, нет. Вы у меня сегодня ночуете, и это дело решённое. Отец пока артачится, но я с ним справлюсь, – Канторка взяла Лизу за руку и обворожительно улыбнулась.

      – Да ведь это неловко, особенно если хозяин дома против, – нерешительно запротестовала фон Мореншильд. Протестовать ей совсем не хотелось. При мысли об ещё одной ночи в пустом и тёмном доме становилось страшно. Если бы не остатки гордости, она уже на коленях умоляла бы княжну пустить её к себе пожить, хотя бы месяц.

      – Ничего неловкого, мы не в Дрездене и не в Будишине, у нас всё по-простому. Скажите, вы умеете играть в римские кости? До ужина ещё почти час, я вас научу, это очень интересно.

      Идея проверить фон Мореншильд на цыганскую магию, связанную, как ей было известно от Батори, с удачей (и неудачей), осенила Канторку только что. Больно уж часто поэтесса попадала в странные ситуации. Впрочем, княжна, она же верховная жрица Ужовника, всё равно не верила, что видит перед собой другую жрицу.

      В кости Лиза играла неловко, впрочем, нельзя было сказать, что ей везло или не везло. Скорее, она с большим трудом соображала, какую комбинацию ей отметить как самую выгодную сейчас.

      – Впервые