Я был на этой войне. Вячеслав Миронов

который был отлит для тебя. Ах, если бы это было так. Расслабляют эти амулеты, притупляют бдительность. Я усмехнулся:

      – Ты гранату за кольцо лучше бы подвесил, а я б дернул, или мину, или снаряд. Откуда знаешь что для тебя пуля отлита, а не осколок от бомбы, а? А может плита от дома. Давай, на шею все вешай, пригодится. Помнишь, как из танкового батальона нашли бойца, удавленного вот такой же шелковой веревочкой с патроном? И не спас он. Так что Паша, не будь быком – сними эту веревочку, а патрон используй по назначению.

      Так за балагурством я потихоньку умял продукты стоявшие на столе, и отвалившись к стенке кунга достал снайперские сигареты, затянулся. Промокли, похоже от моего пота, да и на улице не май месяц.

      – Паша, есть сухие сигареты?

      – Есть, – он протянул мне пачку «Памира», или, как мы их называли, «Нищий в горах». Потому что там изображен на горном перевале какой-то оборванец с изогнутой палкой в руках, в курортной панаме и бурке, басмач, дух, одним словом. – Берите, Вячеслав Николаевич, на печке еще сушатся, и свои давайте, подсушим.

      Я взял пачку, покрутил ее в руках. Закурив, спрятал пачку в карман.

      – Бумагу дай, рапорт о снайпере и Семенове буду писать.

      Пашка дал бумагу, присел рядом:

      – К командиру прибыли казаки, просятся воевать. Привезли с собой рекомендательные письма от командующего, – негромко сказал Пашка, убирая с импровизированного стола остатки моего ужина, пока я писал рапорт.

      – Ну что же, хотят воевать за русскую идею – пусть воюют, в Молдавии они хорошо рубились, и оружие сами себе в бою добывали, – бросил я, не отрываясь от бумаги.

      – Вот и Бахель то же самое сказал и отправил их к разведчикам. Пять человек их.

      – Попозже надо будет зайти, познакомиться.

      Вдруг где-то поблизости завязалась отчаянная перестрелка. Мы с Пашкой кубарем выкатились из кунга. Я судорожно натягивал на себя бушлат, на руке болтался подсумок с парой запасных магазинов. При нападении на штаб каждый офицер, солдат знал свою зону ответственности и свое место, свой сектор обстрела. И поэтому, не суетясь, мы кинулись к окопчику, пару дней назад отрытому Пашкой.

      Стреляли длинными очередями, значит огневой контакт был близкий. Из темноты кто-то командовал:

      – Северо-восток, белая пятиэтажка, замечена группа пехоты численностью до десяти человек, возможен отвлекающий маневр.

      В опустившихся сумерках ничего толком не было видно, только размытые силуэты. Тут кто-то начал запускать осветительные ракеты. Пашка тоже выпустил пару штук, и я заметил как метрах в тридцати в нашу сторону ползут духи. Одеты они были в хороший турецкий камуфляж, выгодно отличавшийся от нашего и по рисунку, и по качеству ткани. Попадется дух моего размера – раздену. Вон в Приднестровье поймали мы одного полицейского, а как раз май месяц, жара порядочная, а я в сапогах яловых парюсь, чуть ноги не сгорели, а тут фраер в ботинках с высоким берцем. Тогда они были дефицитом,