Когда Осёл летал выше, чем Пегас. Театральные были и небылицы. Александр Мирлюнди

не бойся, это пройдет! Не скоро, но пройдет!», -и Наталья Тимофеевна загоготала во весь свой темный рот. И все вокруг грохнули от хохота! И сам Серёжа вслед за всеми засмеялся от души! Еще бы, сама Наталья Тимофеевна, легенда, одарила его своей оригинальной шуткой! Он потом с восторгом рассказывал её на всех семейных торжествах и на посиделках. Смеялись намного меньше, но Серёжа понимал, что семейные все – же люди не театральные, простые, многого не понимают, а главное -не чувствуют. А ещё Наталья Тимофеевна вот уже более сорока лет бесподобно играла страшную Ведьму-Колдунью в детском утреннике «Карлик-Нос». У неё даже правительственная грамота была, где говорилось, что она воспитала своим творчеством не одно поколение юных зрителей.

      Вот общажных несколько человек во главе с белорусом Женей. Сидят в углу, присматриваются. Между собой что-то тихо переговариваются. На массовку, наверное, вызвали, робко подумал Сережа.

      Вот толстенький смешной актёр Вася Лисицын с быстрой подвижной мимикой, напоминающий мелкого грызуна. И с жестким юмором. И еще очень нервный человек. Даже в больнице с нервами лежал. А вот рядом с ним сидит, задумавшись, Артём Виталич Погодин. Бывший герой. Вдовец с тремя детьми и грустными глазами. Вот актёр Гриша Макашин. Впрочем, уже упомянутый. Он всё также размахивает руками словно крыльями мельницы, или изображая пикирующий бомбардировщик, вертится вокруг своей оси, в очередной раз смеётся, и кому-то рассказывает:" Меня снимают, а я вот так вот! Вот так! Аки пропеллер! Аки пропеллер!!!»

      – Сережа, ну чтоже вы стоите? Садитесь!, -приятный низкий грудной голос принадлежал Полине Николаевне, актрисе под шестьдесят, но не потерявшей своего замечательного женского шарма. Полина Николаевна играла роли» благородных матерей», но в основном в театре была занята немного, причём по личной инициативе, сосредоточившись на работе на радио и на собственной детской студии. Она улыбнулась Сереже, и похлопала ладонью по сиденью соседнего с ней стула, приглашая Сережу сесть. Сережа тоже улыбнулся Полине Николаевне, сел, и хотел было задать ей по традиции вопрос: «Как вы, Полина Николаевна? Как ваши дела?», чтобы Полина Николаевна по-традиции ответила с усмешкой: «Ну как дела у бывшей Офелии и Катерины? Гляжу на вас, милый друг, сквозь толщу воды и лет!».

      Но задать вопрос Серёжа не успел. Всё зашелестело, заволновалось, все заняли места на стульях. «Идут! – Идут!, – радостный шепот передавался и подхватывался.

      Все резко замолчали. В дверь торжественно и медленно проходит Валя Ткачук, сосредоточенно несущий в руках пред собой большой жестяной восточный кувшин с узким длинным горлышком, и небольшой элегантный стакан-кубок. Красиво и мелодично, словно в опере, Валя доходит до стола и ставит кувшин с кубком на темную бархатную скатерть с бахромой. Валю Ткачука можно принять за помощника режиссера, но это не совсем так: Валя актер, и если и выполняет