Вывоз мусора. Константин Шеметов

написать сто́ящую наконец работу. Конкретную, с новыми идеями и имеющую прикладной смысл, а не общие слова, от которых Майки давно устал. Тонины опыты он рассматривал как составную часть общего замысла.

      Дворник не возражал:

      – Признаться, мне всё равно.

      Единственное, о чём мечтал Гомес, – научиться использовать непонятный пока механизм для свободного передвижения по миру (в заданную точку, без таможенного контроля и бесплатно). Теория для Тони была вторична. Иначе говоря, авторство его не волновало. Разве что деньги. Но романтику деньги пофиг (пока не прижмёт, правда).

      – Правда? – удивилась Подравка истории профессора и Лиз.

      Честно сказать, Тони и сам удивился: как вообще могут быть связаны любовная история Доджа и их с Подравкой «пикеты»? Совершенно разные, на первый взгляд, мотивы (в случае с Майком – безответная любовь, смерть человека; в случае с ним и Смешту – непротивление диктатуре в прошлом, запоздалое раскаяние), но результат один – попытка исправить положение. «Может, в этом и суть?» – задавался вопросом Тони. И Додж, и он с Сучкой так или иначе ощущали вину (во всяком случае, дискомфорт, потерю равновесия), искали выход и, образно говоря, всё это время копались в мусоре, дышали грязью и покрывались пылью.

      Такая позиция многое объясняла, и если всё так, его нехитрый гаджет не многим отличался от пылесоса.

      VI. Пылесос

      Люди болеют просто от жизни.

Майкл Каннингем, «Снежная королева», из мыслей Эндрю

      От жизни они как раз и болеют, размышлял Тони под впечатлением романа Майкла Каннингема «Снежная Королева», удобно устроившись на подоконнике в съёмной квартире на Sacadura Cabral. Вид из окна примирял с неизбежностью: черепица крыш, слева море, внизу тротуар – чисто выметенный самим же Тони; осень.

      И тут внезапным порывом ветра отовсюду поднялись сухие листья – жёлтые с красным прообразы психически неуравновешенной радости. Поднялись и безумным многоголосием забились о стекло, раму, отдаваясь ужасом в голове у Тони, беспорядочно влетая в комнату, кружась там и плавно оседая на пол, клавиатуру компьютера, деревянный стул и книжные полки. Некоторые (и особо выдающиеся «психи») летели дальше и достигали входной двери, словно попали в тоннель под проспектом Мира у Крестовского моста в Москве и с жёлтыми лампами по стенам. Ехать бы в таком тоннеле бесконечно, подумал Тони, да и автобус в тоннеле – как «пикет» (следствие богатого воображения на фоне безответной любви, где вывоз мусора происходит на интервале между влюблённостью и равнодушием).

      Спустя минуту листья стихли. Тони поднялся, включил пылесос и принялся за уборку. К несчастью, листья не давались. Они застревали в щётке, и оттого возникал надрывный шум. Пылесос не справлялся, что и понятно – он не рассчитан для сбора крупных частиц. Гомес насупился – мог бы и догадаться. Мог бы, но не догадался и теперь мысленно измельчал листья в пыль, надеясь улучшить конструкцию щётки, затем трубы, схемы управления и, наконец, системы утилизации. Пылесос