Горожанки. Русская семейная традиция в ХХ веке. Отсутствует

Кулебакина

      Икона Марии Петровны

      Первым мужем Марии Петровны был офицер Белой армии, погибший на фронте. Венчание происходило в церкви Ивана Воина на Якиманке. Мария Петровна вспоминала, что для новобрачных были расстелены ковры «по всей дороге»: от дверей храма до выходивших на улицу ворот. К венчанию Кулебакиной корректорская Сытинской типографии подарила ей обеденный сервиз, который затем перешел в семью Демидовых и хранился в семьях трех дочерей Алексея Матвеевича. Когда сервиз вместе с новой женой переехал в дом Демидовых на Монетчиковском, Алексей Матвеевич, обедая за ним, шутил: «Можно было и подороже купить».

      После смерти жены, решив ввести в дом новую жену и мать для девочек-сирот, Алексей Матвеевич Демидов выбрал Марию Петровну. Дочерям он объяснял: «Она добрая». Став женой Демидова после смерти Ольги Ивановны, она заменила девочкам мать, «деточки», впрочем, были очень свое нравны и мачеху третировали: «Она была простодушный человек, а они умные, с характером». Сохранилось письмо от сестры Алексея Матвеевича, адресованное жене брата, в котором она выражает сочувствие по поводу того, что «дети все же не делаются мягче и ближе» к ней: «Какой-то злой рок мешает этому!» «Бедная ты моя Маруся, – пишет она, – не горюй и не волнуйся. Очевидно, это все неизбежно. В таких случаях мне всегда приходят на память две строчки стихов Байрона, которые он писал своей жене во время тяжелых переживаний: „Склонись, пусть мимо пронесет. Пусть ураган свое возьмет“». Но для детей падчериц Марья Петровна стала любимой бабушкой. В семье Марию Петровну все называли «бабушкой»: внуки, зятья и невестки.

      Падчерица Марии Петровны Ляля в детстве и юности писала стихи, повести, романы. Сестры вспоминали, как Ляля прятала ото всех каждое свое новое произведение «на Монетчиках» «за обоями», а Мария Петровна находила, тайком читала и потом спрашивала: «Лялечка, а когда же продолжение?», что возмущало девочку.

      При своей доброте Мария Петровна была остра на язык, «ядовита»: она очень любила мужа падчерицы Ляли, немца по отцу – Валентина Леонардовича Залекера, но насмешливо называла его «адзельский барон», что зятя страшно злило. Скорее всего, ей и принадлежало определение «вербочный херувим», уязвлявшее Есенина.

      Речь Марии Петровны (как и ее падчерицы Ляли и дочери Нины) была пересыпана пословицами и поговорками – и народными, и литературными. Когда на занятиях по фольклору внучке Ляли было дано в институте задание записать бытующие в семье пословицы, дочь Кулебакиной записала для нее несколько десятков «маминых пословиц», особое место среди которых занимали «наставления девицам», а также анекдоты о наставлениях свахи и незадачливых картавящих невестах («каварер-каварер, поровик-то прогорер»³).

      «Бабушка» отличалась необыкновенной наивностью. Ольга Ивановна – жена Алексея Матвеевича – называла ее «дурой Манькой». Полная неприспособленность «бабушки» к новому быту и беспомощность доходили до юродства: потеряв в военные