Впереди веков. Микеланджело. Ал. Алтаев

чудесные фигуры!

      Он говорил уверенно и упоминал о таких вещах, о которых Микеланджело не имел никакого понятия, как, например, о стеке – продолговатой лопаточке, которой работают скульпторы над глиняными моделями, чтобы потом сделать мраморную или бронзовую статую. Счастливец! И с каким гордым превосходством смотрит этот весёлый ученик художника на хмурого ученика мессэра Франческо, с проклятием таскающего свою сумку ежедневно в школу, чтобы снова и снова выслушивать угрозы оставить без обеда, выдрать, пожаловаться отцу, выгнать из школы… и это злополучное «финис!», за которым следует наказание!

      Он тихо, машинально пробормотал:

      – Вот то, что мне нужно…

      И с внезапной завистью взглянул на юношу, у которого светлые кудряшки точно прыгали вокруг задорного лица.

      – Ну понятно, это нужно всякому, у кого есть понятие о нашем деле! Только не всякий в нём одинаково успевает. Один, смотришь, уже скоро становится на подмалёвку фона, а другой и краску растереть не умеет… То же и с мрамором: один сразу разбирает, какой мрамор на что годится, а другой и булыжник с мостовой готов положить под резец.

      У мастеров-художников – резец.

      Микеланджело видел до сих пор только молот и кирку в горах, в посёлке Сеттиньяно, но он хорошо знал, что один сорт мрамора идёт для статуй, другой – для украшения палаццо или храмов.

      А юноша продолжал с гордостью и с каким-то неудержимым порывом:

      – Я ученик знаменитого мастера Доменико Гирландайо. Меня зовут Франческо Граначчи – недурное имя и, уж верно, в будущем такое же знаменитое, как и имя моего учителя.

      Микеланджело посмотрел на Граначчи с невольным почтением и просто сказал:

      – А меня зовут Микеланджело Буонарроти. Наша семья не так давно во Флоренции, верно, оттого я не слышал о знаменитом мессэре Гирландайо. Но мне очень бы хотелось посмотреть, как делают картины и статуи, и я был бы тебе очень благодарен, если бы ты как-нибудь показал мне, что там у вас, в мастерской твоего хозяина.

      Граначчи, казалось, был польщён.

      – Хорошо, – отозвался он с покровительственным видом, – я спрошу позволения у мастера, и когда ты в другой раз пойдёшь из школы, то заверни на всякий случай к нам.

* * *

      Микеланджело казалось, что наступил один из самых счастливых дней в прожитой им жизни, когда ожидавший в условленном месте Граначчи повёл его в мастерскую Гирландайо. Конечно, он опоздал в этот день домой и был примерно наказан, но не беда: он прикоснулся к тому, к чему влекла его душа, хотя мастерская художника вовсе не походила на обиталище богов или волшебников, каким её воображал маленький Буонарроти.

      Он сначала даже растерялся, попав в это неряшливое, тесное помещение, загромождённое досками для картин, мольбертами, рамами, разбросанными палитрами и кистями всех величин, горшочками с краской и огромными ступками для растирания красок, а также бутылями с жёлтым прозрачным маслом. Пахло краской, олифой и лаком.

      Ученики различного возраста толпились и сновали по мастерской.