Несостоятельность (банкротство). Том 1. Коллектив авторов

практики: несостоятельность толкуется как определенное финансовое состояние должника, а банкротство – как совокупность применяемых к должнику мер, предусмотренных законодательством о банкротстве[181].

      Представляется, что следует признать обоснованной позицию тех авторов, которые высказываются за необходимость дифференциации рассматриваемых понятий. Такая дифференциация, основанная на практической необходимости и закрепленная законодательно, позволит применять различные правовые последствия для лиц, являющихся несостоятельными, и лиц, признанных в установленном законом порядке банкротами. В рыночных условиях большое значение имеют вопросы деловой репутации, поэтому для должника будет очень важно называться именно несостоятельным, а не банкротом. В ряде случаев должник, находившийся в процессе производства по делу о банкротстве, будет продолжать свою деятельность. В такой ситуации квалификация положения должника как несостоятельность либо как банкротство будет иметь принципиальное значение не только для самого должника, но и для его контрагентов (как реальных, так и потенциальных).

      Вместе с тем представляется, что к предложению, высказываемому в доктрине, относительно закрепления за термином «банкротство» уголовно-правового понятия, а за термином «несостоятельность» − гражданско-правового следует подходить критически. Такой прием не способствует детализации и уточнению правовой конструкции, «высвечиванию иной стороны одного и того же объекта, явления»[182], а, напротив, осложняет процесс исследования рассматриваемых понятий. Доказательством этого является, во-первых, то обстоятельство, что современное российское законодательство на основании критерия противоправности разграничивает понятия несостоятельности и банкротства (фиктивное и преднамеренное), поэтому нет необходимости в дополнительной градации указанных категорий с использованием критерия противоправности. Во-вторых, исследователями, использующими данный критерий дифференциации, банкротство рассматривается преимущественно как преступление[183]. В этой ситуации не до конца ясным остается ответ на вопрос: подпадает ли под «банкротство» иной вид противоправного поведения − к примеру, административное правонарушение или гражданско-правовой деликт, учитывая тот факт, что несостоятельность должника, как правило, может быть сопряжена с причинением вреда кредиторам?

      Необходимо отметить, что еще в процессе разработки Закона о банкротстве 1998 г. обращалось внимание на необходимость дифференцировать понятия «несостоятельность» и «банкротство»[184].

      Вместе с тем в российском законодательстве указанные категории употребляются как синонимы. Это положение отражает российскую специфику и, как указывалось, не в полной мере отвечает мировой практике. В тексте Закона о банкротстве 2002 г. дублирование терминов «несостоятельность» и «банкротство» имеет место только в ст. 1 и 2, тогда

181

Юлова Е.С. Правовое регулирование несостоятельности (банкротства): Учебник и практикум. М., 2016. С. 40.

182

Законодательная техника: Научно-практич. пособие / Под ред. Ю.А. Тихомирова. М., 2000. С. 151−152 (автор главы – Н.А. Власенко). По мнению Н.А. Власенко, использование в нормативных документах синонимов принципиально допустимо, но в сугубо прагматических целях: уточнение и детализация смысла правовой нормы (см.: Власенко Н.А. Проблемы точности выражения формы права (лингво-логический анализ): Дис. … д-ра юрид. наук. Екатеринбург, 1997. С. 6, 30).

183

К примеру, по словам И.Ю. Михалева, объединяющим началом всей совокупности деяний, охватываемых понятием «банкротство», является их связь с несостоятельностью: в одних случаях эта связь проявляется в том, что уголовно наказуемое деяние выступает причиной возникновения несостоятельности, а в других – в том, что оно имеет в условиях несостоятельности (см.: Михалев И.Ю. Криминальное банкротство. СПб., 2001. С. 33−34).

184

Блохин Б., Кузенков А., Максимов И. К сильным собственникам через банкротство // Россия: экономика, политика. 1995. № 1. С. 17.