Несостоятельность (банкротство). Том 1. Коллектив авторов

объем прав, очерченных утверждаемым планом внешнего управления. Содержание взаимоотношений управляющего и кредиторов в период процедуры внешнего управления свидетельствует о наличии в них определенных лично-доверительных, или фидуциарных, элементов, складывающихся по поводу утверждения и реализации плана внешнего управления»[605].

      Заметим, что своеобразной основой для появления в российской доктрине подобного рода взглядов, как представляется, выступает модель «соглашения кредиторов», предложенная американскими специалистами. Суть данной модели заключается в том, что кредиторы как группа должны предпочесть процедуру банкротства, если одни и те же правила применяются как вне банкротства, так и в самом банкротстве[606]. Однако, на наш взгляд, вряд ли представляется возможным признать данную точку зрения обоснованной исходя из следующих обстоятельств. Во-первых, установление лично-доверительных отношений арбитражного управляющего и кредиторов неизбежно приведет к дисбалансу интересов участников правоотношений, связанных с несостоятельностью, что противоречит норме п. 6 ст. 24 Закона о банкротстве, согласно которой арбитражный управляющий при осуществлении процедур банкротства обязан действовать добросовестно и разумно в интересах должника, кредиторов и общества. Во-вторых, решение собрания кредиторов об утверждении плана внешнего управления, на наш взгляд, представляет собой не что иное, как акт реализации права, своеобразное условие, при котором «законодательство предоставляет определенному лицу возможность совершить сделку»[607]. Утверждение плана внешнего управления представляет собой форму выражения согласия кредиторов на совершение арбитражным управляющим впоследствии ряда сделок. Однако, как представляется, согласие не есть соглашение. В-третьих, в соответствии с позицией представителей договорного характера плана внешнего управления «невозможность причислить правоотношение внешнего управляющего и конкурсных кредиторов, вытекающее из плана внешнего управления, к разряду договорных потребовала бы неизбежного выведения обязательства особого рода (sui generis), что ввиду неопределенности критериев такого обособления представляется нежелательным»[608]. В этой связи обоснованно возникает вопрос: о каком обязательстве идет речь? Если предположить, что речь идет об обязательстве, существующем между должником и кредитором, то нет необходимости «выводить обязательство особого рода», поскольку, как уже отмечалось, «введение в отношении должника процедур банкротства не изменяет существа правоотношения, из которого возникло право требования кредитора к должнику: кредитор в конкурсном процессе сохраняет право требования к должнику, а последний не освобождается от обязанности совершить в пользу кредитора определенное действие»[609]. Изменяется лишь режим реализации этих прав и обязанностей. Что касается правоотношений, возникающих между внешним управляющим и кредиторами, связанных с утверждением плана внешнего управления, то вряд ли данные отношения

605

Там же.

606

Swire P. Peter Bank insolvency (aw now that it matters again) // Duke Law Journal. 1992. December.

607

Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право: общие положения. С. 116.

608

Ращевский Е. К вопросу о юридической природе плана внешнего управления // Хозяйство и право. 2000. № 12. С. 21.

609

Химичев В. Защита прав кредиторов при банкротстве. С. 15.