Система современного римского права. Том IV. Фридрих Карл фон Савиньи

одно целое. Судья действительно выносил решение о подлежащих уплате процентах, принимать решение в настоящее время о будущих процентах у него не было основания, а поскольку иск о них был погашен, то эти будущие проценты утрачивались навсегда. Чтобы предотвратить эту опасность, истец должен был добавить к своему иску оговорку «cujus rei dies fuit»[243].

      Эти положения необходимо было предпослать ради того, чтобы подготовить к объяснению следующего важного фрагмента, который всячески понимали неправильно:

      «Judicio coepto, usurarum stipulatio non est peremta; superest igitur, ut debitorem ejus temporis quod non est in judicium deductum convenire possis»[244].

      Первое предложение этого фрагмента прямо подтверждает только что высказанное утверждение, что предъявление иска о капитале не приводило к погашению и новации стипуляции о процентах, стало быть, не уничтожало эту стипуляцию. Второе предложение связывает с этим вывод, что даже после предъявления иска о возврате капитала все еще можно предъявить отдельный иск об уплате процентов. Это последнее, однако, с ограничением: если иск о подлежащих ныне уплате процентах не был погашен ранее предъявленным иском о взыскании процентов. Подобное погашение иска отсутствовало, если иск об уплате процентов вовсе еще не предъявляли или же в ранее предъявленном иске об уплате процентов использовали вышеназванную оговорку, чтобы предотвратить погашение процентов, возникающих в будущем[245].

* * *

      Для того чтобы можно было полностью закончить учение о процессуальных процентах, осталось кратко привести мнение новых авторов о состоянии этого учения в современном праве.

      Недавно некоторые новые авторы полностью отвергли допустимость процессуальных процентов, поскольку они их не только отрицали, но и игнорировали. Они исходят из того, что поводом для правового спора не могут быть никакие иные проценты, кроме пени за просрочку. А поскольку литисконтестация не обосновывает просрочку (с чем я также согласен), то процессуальные проценты, т. е. проценты, которые обосновывались бы литисконтестацией как таковые, вообще не могут встречаться. В особенности они невозможны в stricti juris контрактах, поскольку в них вообще не разрешается пеня за просрочку[246]. Практически важное в этом мнении заключается не в том, что хотят не допускать название процессуальных процентов, а говорить только о пене за просрочку, а скорее в том, что во всех случаях, в которых отсутствуют особые условия просрочки, проценты вообще не должны иметь силу.

      Защищаемое здесь мнение, напротив, во все времена имело множество приверженцев. Собственно говоря, к ним относятся все авторы, которые для римского права утверждают действительность процессуальных процентов в строгих исках (§ 270). Под этим они действительно подразумевают общую действительность процессуальных процентов вообще в общем праве, ведь именно Хубер ссылается на современную практику в подтверждение своего мнения. Кроме того, некоторые другие авторы с чисто практической позиции высказались за принятие

243

Gajus, IV, § 131.

244

L. 1 C., de jud. (3. 1) Севера и Антонина.

245

Майер (Mayer, Litiscontestation, S. 35–38) утверждает, вопреки высказанным здесь положениям, что иск о капитале вследствие новирующего эффекта литисконтестации разрушал дальнейшее набегание процентов. При этом он путает погашение и новацию, а также не различает два разных иска: о возврате капитала и об уплате процентов и необоснованно утверждает практическое различие между залогами и процентами, а затем эту трудность, созданную им самим, пытается остроумно устранить путем различения древних и новых институтов права. Его главное доказательство заключается в L. 90 de V. O. (45. 1), где для случая poenae stipulatio (формы, отличающейся от сделки о процентах, однако с аналогичной целью и результатом) совершенно правильно утверждают то же самое, что в L. 1 C., de jud. сказано для процентов. В этом он усматривает скрытый намек на то, что в случае процентов силу имеет обратное, т. е. совершенно произвольно привносит в отрывок argumentum a contrario.

246

Göschen, Vorlesungen, Bd. 1, S. 478; Madai, Mora, S. 369–373; Wächter, H. 2, S. 54, 55; H. 3, S. 24.