Тропа барса. Петр Катериничев

– это злой колдун, который хотел погубить девочку и плюшевого мишку Потапа… Насть, если бы знать, что же все-таки случилось в той жизни! Я ведь в интернат попала, как глухонемая была: ничего не говорила, ничего не слышала… Потом только на имя стала отзываться. Живут же люди: и имя есть, и фамилия, и дом… И вместо того, чтобы быть счастливыми… Ладно, это все лирика.

      Длинный звонок разорвал установившуюся на миг тишину.

      – Я же выключила телефон, – вскинулась Настя.

      – Это не телефон, – разом посеревшими губами произнесла Аля. – Это дверной.

      Спокойно встала, вынула пистолет из-под подушки, быстро оглядела, щелкнула предохранителем, взвела курок, произнесла тихо и абсолютно спокойно:

      – Можно открывать.

      – Можно открывать, – повторила Аля тем же лишенным всякого выражения голосом. И добавила:

      – Но нужно ли?

      – Алька, может быть… – Настя смотрела на подругу как-то по-новому: та подобралась и изменилась разом, словно превратившись из девочки, жалующейся старшей сестренке на детские обиды, во взрослую девушку, которую несчетно раз обижали на ее коротком веку и которая умеет давать сдачи.

      – Не может. – Девушка свела губы резко и жестко. – Все просто: я застрелю любого, кто посмеет… Настя, это не люди. У них другие правила. Но пусть не думают, что я не смогу по ним сыграть. – Она подошла к двери, спросила резко:

      – Кто?, – Аля была уверена: стрелять через дверь не будут. И еще металась мысль: почему они звонят? Конечно, эту дверь одним ударом не собьешь, дом сталинский, дверь и замки – тех же времен, а лишнего шума им не нужно, и все же…

      – Елена Игоревна Глебова здесь живет? – спросили за дверью.

      – Что надо?

      – Пожалуйста, включите телефон. С вами хотят поговорить.

      – И все?

      – Все, – ответили из-за двери. Потом она услышала шаги человека, спускающегося по лестнице.

      – И все, – повторила Аля обессиленно. Вернулась в комнату. Вставила штекер в розетку.

      Звонок раздался незамедлительно. Она сняла трубку и услышала голос, от которого все ее тело от омерзения покрылось мурашками:

      – Вы меня не забыли, девушка? Глебова Елена Игоревна?

      – Нет, – ответила она коротко и услышала свой голос словно со стороны – грубый и резкий.

      – Вот и славно… – сипло забулькало в трубке. – Оставим в стороне романтические перипетии нашего вынужденного знакомства, перейдем сразу к делу.

      – Я слушаю вас, – быстро ответила Аля.

      – Вы забрали чужое. Вы что, собираетесь бегать всю жизнь? Всю жизнь не пробегаешь, особенно такую молодую, как ваша…

      – Я слушаю вас, – еще жестче повторила девушка и сама удивилась собственному самообладанию: что-то подсказывало ей, что вести себя следует именно так.

      На том конце провода возникла пауза. Она продолжалась десять секунд, пятнадцать, но нарушать ее Аля не собиралась. Ей почему-то казалось, что скажи она, что у нее нет того, что они ищут, и она не доживет даже до сегодняшнего вечера. Вряд ли у этого Сиплого было желание расшифровывать