Погоня за счастьем. Джоанна Линдсей

жизнь предлагаешь нашей девочке?

      – Разумеется. Я унаследовал два довольно больших поместья, одно в Англии, от моего дяди со стороны матери, другое здесь, в Шотландии, которое включает немало владений как на севере, так и на равнинах.

      – Шотландия, вот как? – поднял брови Локлан. – И от кого же именно?

      – Моим отцом был Доналд Росс.

      Локлан резко выпрямился.

      – Будь я проклят! Я ведь знал Доналда и долго горевал, узнав о его гибели. Но ведь твоя мать все еще живет по соседству. Верно?

      – Да, хотя меня отослали к дяде после смерти отца, и теперь мой дом в Англии.

      – Но почему ты отказался от отцовского имени? – допытывался Локлан.

      – Я никогда не пошел бы на такое. Мое полное имя – Линкольн Росс Бернетт. У дяди не было прямых наследников, поэтому он решил передать титул мне и ходатайствовал о передаче его фамилии. Я семнадцатый виконт Кембери.

      – Да, вот это сюрприз! Но ты не похож на шотландца, да и выговор у тебя английский.

      Линкольн сухо улыбнулся:

      – Последние девятнадцать лет я провел в Англии, там же и учился. Мои наставники всеми силами старались выколотить из меня шотландский акцент.

      – Поразительно, но думаю, если достаточно долго живешь среди англичан, легче легкого стать одним из них.

      – Надеюсь, вы не питаете неприязни ко всему английскому? – нерешительно осведомился Линкольн.

      Локлан добродушно рассмеялся:

      – Моя жена англичанка, парень. Тетка тоже была англичанкой. Мои лучшие друзья живут в Англии. Нет, единственное, чего я не перевариваю, так это то, что в Англии слишком много народу, а человек моих размеров привлекает излишнее внимание. Знаешь, мне с моим ростом всегда там неловко.

      Линкольн понимающе кивнул. Сам он вечно возвышался над толпой на целую голову, и это не прибавляло ему душевного спокойствия. Возможно, именно поэтому он так старался избавиться от шотландского выговора, который доставлял ему немало неприятностей. Дети, как известно, жестоки и не упустят возможности потешиться над «чужаком», каковым его считали много лет, пока он не стал говорить, как все окружающие.

      Но теперь он вскочил, умоляюще взирая на Локлана:

      – Значит, вы разрешаете мне ухаживать за Мелиссой?

      – Пока у меня нет возражений. Можешь жениться на ней, если придешься ей по нраву так же сильно, как она пришлась тебе. Нас с женой заботит только ее счастье. Хотя мы надеялись, что, выйдя замуж, она не уедет далеко от дома, никто из соседских парней не завоевал ее сердца.

      Линкольн облегченно улыбнулся:

      – Могу я повидать ее? При условии, что не стану упоминать о женитьбе… пока.

      – Боюсь, вы ее не застали, – вздохнул Локлан. – Утром она вернулась домой, но мать немедленно утащила ее в город за какими-то очередными финтифлюшками, понадобившимися в последнюю минуту, ибо завтра Мелли отправляется в Лондон.

      – Как, она тоже едет в столицу?

      – Да, собирается провести там сезон. Мы ожидаем,