Последняя из дома Романовых. Эдвард Радзинский

западной монархией. Он слишком долго был посланником в Швеции. Но я всегда помню; граф Панин – блестящий человек…»

      Екатерина пишет.

      «Ни Петр Третий, ни Елизавета не подготовили мне министров для новых задач, стоявших перед страной. Они обходились надутыми посредственностями. Я призвала к управлению целую когорту блестящих людей. И я дала им возможность совершать великие дела, ибо знаю: не только люди делают дела, но и дела делают людей…»

      «Но ох уж эти „блестящие люди“! Все эти Панины, Орловы… У них всегда есть свои цели. И ради них они борются друг с другом, а я должна скакать меж ними курцгалопом и следить, чтобы каждый новый „блестящий“ имел достаточно сильного соперника. Но для укрепления державы куда нужнее люди просто трудолюбивые. Исполнительные… И эти люди – теперь моя опора. А из блестящих мне с головой хватает нынче Григория Александровича Потемкина».

      Часы на камине бьют девять: дама и кавалер на часах танцуют менуэт.

      Время работы для себя закончено. Наступило время для государства. Она возвращается в спальню.

      Екатерина в белом широком капоте и в белом тюлевом чепце. Входит секретарь со множеством бумаг.

      Определяется содержание дня. Выслушиваются важнейшие доклады.

      Екатерина надевает очки.

      – Вам еще не нужен сей снаряд? – спрашивает она с усмешкой секретаря. – А мы на долговременной службе отечеству притупили зрение…

      В спальню входят сановники, обер-полицмейстер.

      Екатерина подписывает бесконечные бумаги, когда появляется человек средних лет, приятный, спокойный, предупредительный. Это Александр Алексеевич Вяземский. Он из новых, исполнительных бюрократов. Генерал – прокурор. Душа ретроградной партии, ненавистник реформ и враг всякой иностранного влияния. Он таков, ибо этого хочет императрица, чтобы иметь противовес графу Панину, любителю реформ и стороннику иностранного влияния. Екатерина любит равновесие.

      Просмотрите план дня, Александр Алексеевич…

      Часы на камине пробили двенадцать. В официальной уборной Екатерина завершает туалет. Она одета в простое широкое «молдавское» платье. Старый парикмахер Козлов заканчивает прическу императрицы. За ушами букли, волосы забраны кверху, чтобы открыть широкий лоб. И никаких драгоценностей. Сейчас Екатерина – правительница.

      Втыкают последние шпильки в ее прическу. Одновременно она продолжает решать государственные дела. В уборной толпятся сановники.

      Входит граф Панин.

      – Уж не стряслось ли что-нибудь, Никита Иванович? Вы сегодня поднялись непривычно рано, – насмешливо говорит императрица.

      – Пришло письмо, Ваше величество, от графа Алексея Григорьевича из Италии.

      – Разбор иностранной почты назначен на два часа – не будем ломать наш распорядок.

      Панин молча кланяется.

      «На днях я шутила: угадывала, кто от чего помрет. Про Панина я сказала: „Этот помрет от одной из двух причин – коли ему надо будет или поспешить, или рано встать.