Штрафники Сталинграда. «За Волгой для нас земли нет!». Владимир Першанин

десять рублей жалованье, мы всей семьей столько не заработаем. Старайся, Боренька, если в люди вышел.

      На допросе у военного следователя Ходырев заявил, что готов идти на фронт в любом качестве. Вину свою осознал и желает искупить. Следователь, много чего повидавший, чинил карандаш, слушал парня, затем спросил:

      – Чернявый ты, не татарин случайно? И фамилия подходящая – Ходырев, Ходыев…

      – Не знаю. Кажись, русский.

      – Родом откуда?

      – Село Старица Астраханской области.

      – Сяло, – передразнил его следователь, собирая в ладонь стружки от починки карандаша. – Нет тебе веры, Борис Иваныч. Кишка тонка оказалась, из-под Сталинграда драпал, а на фронте к фрицам побежишь.

      – Не побегу. Вы напишите в своих бумагах, что я вину искупить желаю.

      – Напишу. Бумага все стерпит, а вот суд…

      Кроме следователя, водили на допросы к особисту. Тот оказался парень веселый, немногим старше Ходырева и слишком простецкий. Наверное, так казалось. Был убежден, что среди задержанных обязательно имеется немецкий шпион, и убеждал Бориса помочь в разоблачении.

      – Какие тут шпионы? – удивлялся Ходырев. – Мародер, что ли, на немцев работает? Ему на всех наплевать. Или Геша-придурок. Он же ненормальный.

      – А ты присмотрись.

      В качестве аванса Борис получил пачку махорки. Когда стал угощать соседей, его мгновенно раскусили.

      – Кум стучать приглашал?

      – Какой кум?

      – Не строй дурака, – сказал мелкий вор Антоха, добравшийся в южные края из-под Калуги. – За какие заслуги махорку дали?

      – Особисту шпионы кругом мерещатся. Сообщи, мол, если чего подозрительное заметишь.

      – Значит, ты стукач, – наседал воренок. – Махорку-то принял.

      – Пошел на хрен.

      – А это ты видел.

      К горлу тянулся заточенный, как жало, черенок алюминиевой ложки. Борис скрутил руку, выдернул самодельный нож, воренка отшвырнул в угол. Спасая авторитет, тот кинулся с кулаками, но получил точный удар в лицо и свалился на цементный пол. К Антохе присоединился еще один урка. Взъерошенный Борис готовился к драке, но ее пресек новый обитатель камеры, долговязый капитан Елхов со следами споротых шпал на петлицах.

      – Хватит. Ну-ка дай сюда ножик.

      Позже Борис жаловался ему:

      – Следователь ни на грамм не верит, а я ведь раскаиваюсь.

      – Иногда одного раскаяния мало, – ответил долговязый, думая о своем.

      – А что же мне делать?

      – Спи, утро вечера мудренее.

      Дни шли. Привозили одних людей, других уводили. Кормежка стала совсем никудышной. О комках безвкусной каши Борис мог только мечтать. В день доставался черпак пустой баланды с запахом рыбы, в которой плавали черные капустные листья. Вместо хлеба иногда давали вареную свеклу. Жрать хотелось постоянно. Ходырев пытался обмануть голод, выпивая как можно больше воды, отчего под глазами появились черные круги. Елхов внимательно оглядел его и посоветовал:

      – Прекрати воду без меры