Саранча. Юлия Латынина

освещенный фонарем, почти теряя сознание, выстрелил второй раз. В кустах что-то шумно обрушилось и стихло.

      Дверь гостиницы распахнулась, и наружу табуном ринулись пацаны Валерия. За ними выглядывал бледный лик дежурной. Где-то в квартале отсюда зачирикала милицейская машина – судя по всему, охраннички гостиницы отреагировали на происшествие с завидной оперативностью.

      Валерий схватил за руку одного из своих людей, Алешу Докузова.

      – Ты вышел меня встречать, ясно? Стоял и курил. Когда я пошел по ступенькам, среагировал на звук снятого предохранителя. Столкнул меня вниз и выстрелил два раза, на пламя и звук… На ствол возьми…

      – Не выйдет, шеф, – испуганно-подобострастно сказал Докузов, – там в холле охранники заводские. Трое. И дежурная… Они хохмы хохмили и видели, что никто не выходил.

      Валерий обернулся: у перекрестка, шурша шинами, стремительно мелькнул почти невидимый силуэт. Нестеренко показалось, что это был тот самый серенький «опель», который грелся по ту сторону квартала. Валерий рванулся было к собственной машине, но прошел несколько шагов и сел: рука с каждой минутой болела все сильней.

      Милицейская «канарейка» уже тормозила у подъезда. Ребятки Валерия очень грамотно не побежали к елкам, а бросились навстречу ментам, излагая ситуацию. Валерий все сидел на обледеневшей ступеньке, захватив раненую руку.

      – В чем дело? – рявкнул бравый лейтенант, поспешая навстречу Валерию.

      – В меня стреляли, – сказал Сазан, – я стоял у входа, а тот – под елками. Там еще «опель» уехал, серый. Наверное, с напарником того, кто стрелял.

      – Номер «опеля»? – посерьезнел лейтенант, доставая рацию.

      – Без понятия.

      Сазан цыкнул на своих ребят и вместе с ментами пошел под елки. Неизвестный товарищ лежал на снегу глазами вверх, туда, куда его отбросила последняя пуля. Правая рука сжимала черную вороненую игрушку – «ПМ». Товарищ был одет в потертые джинсы, белые кроссовки и старую куртку из кожзаменителя. Кто-то посветил фонариком под елку, и Сазан сказал:

      – Окурки, окурки-то сфотографируйте.

      Ожидая клиента, неизвестный в волнении извел полпачки сигарет. Снег вокруг елки был утоптан в грязь. Несмотря на видимую незащищенность, киллер выбрал очень хорошую позицию для стрельбы. Густой вечнозеленый кустарник укрывал его и с улицы, и с площадки перед гостиницей, а пушистая голубая ель служила дополнительной страховкой. Сбоку, в трех метрах от ели, стоял вычурный чугунный фонарь. Он должен был бы освещать скверик перед гостиницей, но фонарь не горел. То ли киллер его пришиб сам, во избежание осложнений, то ли лампочка скончалась давно и естественной смертью.

      К подъезду прибыл еще один милицейский «козел», тертый жизнью пожилой мент, по повадкам майор или на крайняк капитан, взглянул в лицо усопшего и сразу посуровел.

      – Из чего стрелял? – спросил он Валерия. Валерий здоровой рукой вежливо подал ему «ПМ».

      – Разрешение