Убежище. Пенелопа Дуглас

морского бриза окутал меня, и я понял, откуда он исходил. Это ее я почуял, едва переступив порог исповедальни. Она уже была здесь.

      – Ты часто слушаешь исповеди других людей? – спросил я, отчасти забавляясь.

      – Иногда.

      Ее ответ последовал так быстро. Я не мог не восхититься этой девчонкой. Мне нравилось, что искренность давалась ей с такой легкостью, и я надеялся, что сам был тому причиной.

      – Я тоже лгу, – призналась она.

      – Кому?

      – Своей семье. Постоянно их обманываю.

      – О чем ты им лжешь?

      – Обо всем, лишь бы они были счастливы. Говорю, что со мной все в порядке, когда на самом деле это не так. Вижусь со своей матерью, хотя мне это запрещено. Я лгу о том, каких усилий мне стоит преданность.

      – Утаивать от них правду так необходимо?

      – Да, это так же обязательно, как их желание знать о каждом моем шаге… – Девичьи пальцы заскользили вниз по ширме, легко царапая ее ногтями. – Они до сих пор видят во мне беспомощного ребенка.

      – Похоже, так и есть, – предположил я. – То есть по голосу слышно, что ты очень юна.

      Она усмехнулась, словно бросая мне вызов.

      – Я уже в шесть лет была старухой. Ты это слышишь?

      Прищурившись, я пытался во всем разобраться. Ее голос, все, что она сказала, кто она… В шесть лет была старухой. Она слишком быстро повзрослела. Вот, что хотела сказать незнакомка.

      Отклонившись назад, я наблюдал, как двигается темный силуэт по ту сторону ширмы. Мне не терпелось увидеть ее, но не хотелось заканчивать разговор.

      Девушка сказала, что не сможет говорить со мной, если я ее увижу. Означало ли это, что мы знакомы?

      – Мы ведем себя хорошо только потому, что боимся последствий. Если их устранить, каждый покажет свою истинную сущность. Снимет маску.

      – Или наденет, – ответила она. – В конце концов, прячась, ты обретаешь свободу, не так ли?

      Да, полагаю…

      – Тебе нравится ощущать на себе маску? – прощебетала девчонка, сменив тему.

      Это оказалось так неожиданно, что мое сердце пропустило удар.

      – Почему ты задала этот вопрос?

      Она знала, кто я такой, и знала, что сегодня Ночь Дьявола.

      – Мне нравится. Так же, как эта ширма и темнота. Это почти то же, что носить маску, правда?

      Отчасти.

      – Я могу оказаться кем угодно. – Ее слабый голос окреп, стал игривым. – Я могу быть девочкой, с которой ты вырос. Одноклассницей. Чьей-то младшей сестрой. Ребенком, которого ты нянчил, когда тебе было шестнадцать…

      Я улыбнулся, представляя себе эту картину. Пусть ее голос было сложно узнать, но это вовсе не значило, что мы не знакомы. Вполне возможно, я проходил мимо этой девушки в коридорах каждый день, даже не оглядываясь. А может, она подружка кого-то из моих приятелей или дочь садовника. Кто знает?

      – И ты тоже можешь оказаться кем угодно, – размышляла она. – Парнем моей подруги, учителем, в которого я была влюблена, одним из друзей моего отца. Ты можешь поделиться со мной