Дамоклов меч над звездным троном. Татьяна Степанова

последняя надежда. Но Кукушкин задерживался!

      – Когда же будет Иван Захарович? – теребила Катя дежурного.

      – Так прием граждан же. Смотря сколько жалобщиков придет. Не выгонишь же и домой не отправишь. Иван Захарович такой привычки не имеет, чтоб народ по сто раз гонять, – участковый изъяснялся как дипломат. – Иного и турнуть бы в шею не мешало – не ходи, от дела по пустякам не отрывай. А Захарыч нет… Да вы не волнуйтесь, к ночному разводу он уж непременно будет.

      – К ночному разводу? – Катино настроение резко упало.

      К восьми отдел опустел, усиления не было, развод прошел. Катя из кабинета в розыске с тоской смотрела, как разворачиваются на улице Гоголя, где располагалось УВД, милицейские машины.

      В половине девятого Катя позвонила домой, но телефон в квартире не отвечал. «Драгоценного В.А.» где-то носило. Катя чувствовала себя усталой и злой. Все ее простые планы рушились, вечер пропадал впустую. Она хотела было уже бросить все – вряд ли и Кукушкин будет рад ей после затянувшегося приема граждан. Как вдруг ее внимание привлек громкий шум в дежурной части.

      Слышались резкие женские голоса – кто-то хохотал, кто-то посылал кого-то далеко и надолго, кто-то орал благим матом: «Чулок мне, сволочь, разорвал итальянский!»

      Первые патрули выехали на Ленинградское шоссе, собрали чохом и доставили в дежурную часть первый улов – вышедших на ночной промысел проституток. Процедура была самая обычная. Катя не раз уже делала репортажи о таких рейдах.

      Но вопли в дежурке звучали так дерзко, так злобно и так весело, что равнодушной к такому концерту трудно было остаться.

      Задержанных Катя насчитала двенадцать человек: десять девиц и двух жеманных размалеванных парней, одетых в мини-юбки, сетчатые чулки и дорогие жакеты из вязаной норки.

      Для Ленинградского шоссе пареньки были чем-то новеньким. Они горланили громче всех сиплыми сюсюкающими голосами.

      – Ну надо ж, новый чулок порвали, паскуды! – вторила им что есть мочи смуглая девица в кожаных шортах и атласном алом бомбере, под которым не было ничего, кроме черного корсета. – Куда я такая разорва теперь? Скажут еще – под забором валялась!

      Черный чулок на острой коленке девицы действительно зиял дырой.

      – Версаче чулки, стоят больше, чем вся ваша зарплата заразная! По суду мне ущерб вернешь, все до бакса! – орала девица молодому сержанту с дубинкой.

      Сержант ткнул дубинкой в сторону скамьи – сядь и заткнись.

      – Житья никакого от гадов нет, – девица плюхнулась на скамью, покосилась на стоявшую рядом Катю: – Ну, чего пялишься?

      – Черт, жалко, такая классная вещь была, – Катя кивнула на дыру.

      – Это я в их паразитской машине за какой-то крюк зацепилась, – девица плюнула. – А ты чего тут? Тоже зацапали?

      – Да нет, я участкового жду.

      – Это ночью-то? Зачем? – Черные глаза девицы царапнули Катю. – Стучишь, что ли, на кого?

      – Насчет знакомой