Путевые записки эстет-энтомолога. Виталий Забирко

он мне? Так, случайный попутчик в поезде жизни.

      Внезапно Ниобе встрепенулся и уставился на экран галактического вещания во все глаза.

      – Слушайте, а ведь это о вас! – воскликнул он.

      Я посмотрел на экран. Действительно, в блоке новостей показывали моё интервью недельной давности, которое я дал корреспонденту программы «Загадки и тайны Вселенной» в космопорту «Весты».

      – Господин Бугой, – тараторил корреспондент, – насколько нам стало известно, вы направляетесь на Пирену, чтобы поймать млечника. Как велика вероятность, что вам это удастся?

      – Весьма велика, – лаконично буркнул я с экрана.

      – Но, по данным биологов, в этом секторе Галактики млечники до сих пор не встречались. На чём основывается ваша уверенность?

      – На моих личных исследованиях.

      – Вы не могли бы коротко рассказать о них нашим зрителям?

      – Нет, не мог бы. Это профессиональная тайна.

      Корреспондент не растерялся. Тот ещё пройдоха.

      – Простите, но это не праздный интерес. Профессор Могоуши утверждает, что ваша экспедиция на Пирену для поимки млечника чистой воды фикция.

      Пройдоха знал, чем меня зацепить.

      – Бред, – отрезал я.

      – Это вы о высказывании профессора? – ехидно заметил корреспондент. Для этих стервятников нет ничего аппетитнее, чем стравить между собой старых недругов.

      – Нет, я вас просто поправил. Это профессор назвал мою экспедицию не фикцией, а бредом.

      – И чем вы ему можете возразить?

      – Ничем. Я ни с кем не собираюсь вступать в полемику. Я сам выбирал маршрут экспедиции, поэтому чужое мнение меня абсолютно не интересует. Я верю в свою звезду. О том же, кто из нас прав, мы поговорим после моего возвращения.

      Кадр сменился, и я увидел на экране всё того же корреспондента, беседующего теперь уже с профессором Могоуши. Как всегда Могоуши больше растекался мыслию по древу, пространно повествуя о своей коллекции экзопарусников и о том, как он их добывал, чем отвечал на вопросы корреспондента о целях и задачах моей экспедиции. Корреспонденту удалось пару раз вклиниться и всё-таки заставить Могоуши высказаться в мой адрес, но, честное слово, лучше бы он этого не делал, потому что профессор вылил на мою голову очередной ушат помоев. Это и понятно – моя коллекция экзопарусников превосходит его коллекцию и по количеству, и по качеству, и по широте охваченных регионов. Кроме того, в моей коллекции около сотни уникальных экземпляров, а в его – лишь два десятка. Для честолюбивого Могоуши я был бельмом в глазу. Но больше всего профессора бесило то, что ни в одном интервью, ни в одной статье я не упоминал его имени. Будто профессора эстетической энтомологии Могоуши вообще не существовало.

      В конце передачи показали стереослайды экзопарусников. Я насчитал около двух десятков из своей коллекции и лишь три экземпляра из коллекции Могоуши. Но, право слово, могли бы показать ещё с сотню моих, которые по красоте превосходили этих трёх профессорских.

      – Красивые у него бабочки, – сказал Ниобе.

      – Не у