Еще один день. Станислав Вторушин

меня распределят. Есть места, которые я более-менее знаю, а с Севером совсем незнакома.

      – Значит, вам здесь должно быть все интересно, – сказал Барсов.

      – Вы даже не представляете, как интересно, – искренне призналась Таня.

      Светлану этот разговор не интересовал, ей надо было разбираться со своим письмом. Воспользовавшись паузой, она торопливо сказала:

      – Пока вы разговариваете, я сбегаю по письму. Николай Александрович, вы не знаете, Соломончик у себя?

      – Разумеется. Он у нас прессу уважает, как мать родную. – Таня заметила на лице Барсова ироничную улыбку. – Я ему сказал, что вы горите нетерпением встретиться с ним.

      Когда за Светланой закрылась дверь, Барсов заметил:

      – Ну и энергии же у нее. Вселенную перевернет…

      – Николай Александрович, скажу вам откровенно, я о нефти не знаю ну вот ни столечко. – Татьяна показала Барсову самый кончик своего пальца. – И поэтому хочу написать не о вашей экспедиции, а о своих впечатлениях от нее. Расскажите мне все, что вы можете рассказать такому дилетанту, как я, о сибирской нефти.

      – Вы когда-нибудь видели нефть? – спросил Барсов и повернулся к стоящему у стены книжному шкафу.

      Татьяна повернулась за ним. В шкафу на полочке виднелись небольшие колбы с темной жидкостью.

      – Вот та самая нефть, которую нашла наша экспедиция, – кивнув на шкаф, сказал Барсов. – Хотите понюхать?

      – Зачем? – удивилась Таня.

      – Как – зачем? Чтобы иметь о ней лучшее представление.

      Татьяна не знала, захотел ли Барсов ее разыграть или сказал серьезно, но она подошла к шкафу, вгляделась в колбочки. На боку каждой из них была наклейка с непонятной надписью. Барсов тоже встал, открыл шкаф, достал одну колбочку. Вытащил из нее пробку, протянул Тане. Она поднесла колбу к лицу.

      Тане казалось, что у нефти должен быть такой же запах, как у бензина, но он был совсем другим. Нефть не пахла ни бензином, ни мазутом, ни битумом, она источала особый сладковатый аромат.

      – Ну и что? – спросил Барсов.

      – Ничего, – сказала Таня и поставила колбочку на место. – Я такого запаха еще не встречала. Он действительно особый.

      – Теперь вы можете написать не только о том, какой цвет у нефти, но и как она пахнет, – сказал Барсов.

      – А ведь это правда, – согласилась Таня. – С этого и можно начать очерк. – Она обвела взглядом кабинет. – С этого шкафа, с этих колб…

      Она поняла, что Барсов не зря затеял сцену с колбами, и была искренне благодарна ему за это. Барсов вел ее, как поводырь слепого по одному ему известным тропкам. Но в Татьяне уже заговорил азарт охотника за новостями, и она, достав из сумочки блокнот и ручку, спросила:

      – Николай Александрович, а откуда берется нефть? Почему вы ее ищете здесь, а не в другом месте?

      Он наклонил голову, провел пальцами по лбу. Татьяна понимала, что говорить о прописных истинах ему не хотелось. Но они были прописными для него. Для Тани