.

отречься от престола.

      Герцог Орлеанский немедленно принял надлежащие меры. Вот что писал Монжуа:

      «Для того чтобы то, что происходило в столице, в тот же день повторялось по всей Франции, он рассылал во все концы страны надежных людей, которые информировали заговорщиков в провинции о том, какие события должны были произойти в Париже, а также о времени их проведения.

      А для Парижа он придумал один необычный и довольно хитроумный способ подавать сигнал к выступлениям. Он велел построить фонтаны на некотором удалении друг от друга вокруг этого унылого здания, которое мы и поныне можем видеть посреди сада, носящего одинаковое название с дворцом. Заводилы, которым он дал поручение поднимать народ и которые получали приказы от него лично, должны были внимательно следить за этими фонтанами. Если начинал бить один из фонтанов, он указывал, какой из кварталов Парижа следовало поднимать. Если вода начинала бить из всех фонтанов одной стороны, это означало, что начинать действовать должна была вся северная или южная часть Парижа. Если же вода била из всех фонтанов одновременно, это был сигнал ко всеобщему выступлению. С помощью этого средства Филипп мог передавать свои приказы в мгновение ока; и они выполнялись в течение часа. Он был, помимо всего прочего, избавлен от необходимости лично встречаться со своими помощниками и избегал всех опасностей, связанных с перепиской»³⁹.

      В то же самое время Филипп продолжал всячески поносить Марию Антуанетту. Каждый день получавшие от него деньги газетчики публиковали песенки, памфлеты и грязные пасквили на несчастную королеву. Эта перехватывающая через край «литература» приносила свои плоды, и каждый с удовольствием добавлял к этим «произведениям» что-нибудь от себя. Это подтверждается следующей историей, которую донес до нас Себастьян Мерсье: «В то время на фасадах многих городских зданий можно было прочесть четыре буквы М. А. С. L., что означало “дом застрахован от пожара”. Но некий хитроумный обыватель умудрился расшифровать эти буквы так: “Мария Антуанетта изменяет Людовику”»⁴⁰.

      Эта смешная надпись, добавляет Себастьян Мерсье, нанесла наибольший ущерб престижу короля, от которого судьба отвернулась настолько, что даже в толковании нескольких букв находилось средство для нападок на него.

      На стенах домов очень часто можно было встретить двустишье, написанное в виде пародии в стиле Вольтера:

      «Рога – это совсем не то, что все простолюдины представляют:

      Всех наших распрекрасных королей рога, а не короны, украшают»⁴¹.

      Приведенный в возбуждение кучкой нанятых Филиппом Орлеанским провокаторов, простой парижский люд пребывал с начала июля в том состоянии нервозности, которое не предвещало для власти ничего хорошего. 12 июля были сожжены бумаги, где оговаривались новые границы округов для откупщиков; 13 июля толпа отправилась громить склады с целью завладеть старинным оружием. И наконец, 14 июля кучка горлопанов захватила Бастилию.

      Филипп в это время обедал в своем имении в Монсо