Кубанская Конфедерация 4. Дальний поход. Василий Иванович Сахаров

командовать фрегатом.

      – А семьдесят процентов, значит, тебе станет отстегивать?

      – Только пятьдесят, еще двадцать на экипаж раскинули. Впрочем, что это мы все о делах и походах? Насколько я понимаю, ты о чем-то другом хотел поговорить?

      Каперанг посмотрел вокруг, никого постороннего не обнаружил, достал из кармана брюк пачку фильтрованных сигарет "Элита", которые с недавних пор стали выпускать в Конфедерации, угостил меня, мы прикурили от одной спички, и он спросил:

      – Действительно, о другом поговорить хотел, – я промолчал, затянулся дымком, и он продолжил: – Скажи, что это за пес все время рядом с тобой крутится?

      – Мой домашний питомец, хорошо дрессированный волкодав.

      – Давай без этого, – поморщился Семенов.

      – Без чего, без этого? – я изобразил непонимание.

      – Не надо вранья.

      – А что ты хочешь знать, и почему тебя так интересует какая-то собака?

      Каперанг помедлил, сделал глубокую затяжку, выдохнул и продолжил:

      – Этим летом Симаков и некоторые близкие к нему господа-товарищи завели себе точно таких же псов. Поначалу все думали, что это какая-то причуда, однако особо наблюдательные люди, в том числе и из госбезопасности, заметили, что собачки слишком уж умные. Мне бы тоже хотелось такого четвероногого друга рядом с собой заиметь.

      – Это не ко мне, тезка. У меня самец, и я щенками не торгую.

      – Значит, не хочешь сказать, где такие умные псы водятся… Или, может быть, ты подписку о неразглашении давал?

      – Правильно все понимаешь, на некоторые вопросы я ответить просто не могу.

      – А кто может?

      – Хм! Симаков или кто-то из тех, кто в столице большой начальник.

      – Например, твой патрон генерал-майор Еременко?

      – Да, только сразу тебе скажу, это тайна невеликая, так что рано или поздно она все равно станет достоянием общественности. Потерпи, и все узнаешь.

      – Ладно, не можешь на эту тему говорить, значит, замнем ее и будем считать, что я тебя ни о чем не спрашивал.

      – Договорились.

      Семенов встал, я следом и мы расстались. Расстроенный тем, что не смог узнать что-то о разумных псах, комендант базы отправился к восстанавливаемой береговой РЛС, возле которой суетились бригады техников, а я спустился вниз, вскоре был на "Ветрогоне" и до самого позднего вечера вместе со Скоковым провозился с морскими картами европейского побережья…

      Следующим утром построение личного состава базы происходило не на плацу, а на причале. Нас провожали с душой, не было оркестра и торжественных речей никто не толкал, но достаточно было взглянуть в лица людей, чтобы понять одну простую истину – нам здесь в любом случае будут рады, и если сейчас я отдам команду остаться в "Гибралтаре" еще на месяц, никто против не будет.

      Разумеется, отменять или переносить дату выступления в поход я не стал и, под бодрые крики остающихся на берегу, "Ветрогон" отчалил, развернулся и на среднем ходу покинул свою очередную гавань.

      Одинокий корабль прошел пролив, выскочил в Атлантический океан и, держась ввиду береговой