Пожиратели облаков. Дэвид Шейфер

он неуловимым движением сдернул с себя очки и протянул Неду. – Подтверди, – сказал он.

      Изображение кадр затормозил на экранчике. Нед критически поджал губы, якобы в неуверенности:

      – Добавь-ка фокус.

      Какая-то тайная жила противления напряглась в нем, а затем разом расслабла. Кадр протянул ему ручку. «Конфликтовать с ними не нужно, – вспомнились слова наставника. – Некоторым свое превосходство можно навязать, заставив их поступиться какой-нибудь важной для них мелочью».

      Нед обновил экран, нацелив ручку и сделав «зум».

      Черт, ну конечно. Это Аунг-Хла. Тридцать девять лет, отец троих детей, драит свой «Терсел» до блеска.

      – Вы ее в самом деле оставляете? – настойчиво спросил Нед, заново переводя ручку с одного таксиста на другого.

      – Да не парься ты за нее, брат. Ею твой босс занимается. А уж он что угодно отчебучить может. Он, к твоему сведению, использует эти свои новые навороты. «Губители» – слыхал, наверное?

      Как не слыхать. Только Нед про себя считал, что «губители» – это уже слишком, недопустимо жестоко. Речь идет о спецах 5-го уровня, что сидят в уютных офисных креслах на тринадцатом этаже двенадцатиэтажки в северной Вирджинии. Вот у них, по слухам, и есть полный доступ – через любую линзу, объектив, кран, экран или трубку. Они могут дотянуться до твоей жизни в буквальном смысле, как капризное дитя к своим игрушкам. Не мытьем, так катаньем. Могут переписать наново всю твою жизнь; играть с тобой, потешаться и наказывать или же смять как бумагу.

      – Не, это не он, – вымолвил Нед. – Не ее водила.

      – Ты уверен? – спросил кадр (типа: «Это твое последнее слово?»).

      – Ну а как. Не он это, – окончательно определился Нед. Получалось своего рода айкидо с эффективным использованием высокомерия. Вопрос в выверенной дозировке и акцентах. – Я, кстати, понял, почему ты спрашиваешь. Эти ребята все на одну рожу.

      Понедельники Лейла ненавидела в целом и за утренние установочные планерки, в частности. Ньюйоркцы, по своему обыкновению, забывали, что для большинства персонала это самое утро уже давно позади. В Мандалае было половина десятого вечера, и Лейла прикидывала, где и что поесть: куриного супа в угловой забегаловке или лапши с ростками в забегаловке под дырявым навесом. И будут ли та и другая еще открыты на момент окончания планерки. Ньюйоркцы были все из себя бодренькие, на позитиве латте и капучино, типа «все-в-сборе-приступаем».

      Связь была ужасной: сплошь какой-то хруст и жужжание. Лейла сбросила и набрала еще раз: почти то же самое, но хотя бы не так громко и чуточку слышней, как там, рассаживаясь, двигают стульями пятнадцать человек персонала. Так что контакт на этот раз Лейла обрывать не стала, а, нажав кнопку «громкой связи», положила на место трубку и принялась рассеянно слушать словеса о всяких там добрых намерениях и перспективных развитиях, попутно помечая в блокноте, кому еще можно разослать тот имэйл и не подразумевал ли подручный Зеи под «птицами» «Блюберд»[25]. А также что можно подарить отцу,

25

Англ. «bluebird» – синяя птица.