Развитие лексической семантики. Процессы позитивации / негативации значения слова в русском языке. Денис Ильин

авторов, именно стилистический компонент коннотации находит отражение в лексикографической практике в виде особых помет в толковании семантики (например, «разговорное», «просторечное», «высокое» и т. п.). Такой подход, по нашему мнению, является основой для правильного решения проблемы. Рациональным представляется мнение о том, что именно стилистические характеристики слова должны находиться за пределами значения и относиться к сфере употребления, то есть компоненты значения обусловливают принадлежность слова к определенному стилю, а не наоборот. Подобной точки зрения придерживаются, например [Васильев, 1985, с. 18; Мягкова, 1990, с. 19].

      В. В. Виноградов допускает, что «на основе экспрессивно-синонимического значения могут развиваться другие, но только фразеологически связанные значения слова» [Виноградов, 1977б, с. 173], то есть те, которые строго связаны с определенными контекстами. Безусловно, слово, содержащее совершенно определенную оценку предмета, будет употребляться гораздо реже своего нейтрального синонима и в зависимости от ситуации (ср. аромат – запах – смрад – вонь). В. В. Виноградов пишет: «Слово не только обладает грамматическими и лексическими, предметными значениями, но оно в то же время выражает оценку субъекта – коллективного или индивидуального. Само предметное значение слова до некоторой степени формируется этой оценкой, и оценке принадлежит творческая роль в изменении значений. Экспрессивная оценка нередко определяет выбор и размещение всех основных смысловых элементов высказывания» [Виноградов, 1972, с. 21].

      Д. Н. Шмелев на вопрос о том, включается ли экспрессивная «окраска» в семантику слова, отвечает так: «Экспрессивно-стилистическая окраска – это не окраска слова как звукового комплекса, а та призма, сквозь которую воспринимается “смысл”, связанный с данным звуковым комплексом. Трудно в настоящее время усомниться в необходимости различения “предметно-логического содержания” слова и его экспрессивно-стилистической окраски, а также в необходимости отграничения случаев индивидуального и контекстуального экспрессивно-стилистического употребления слова от устойчиво закрепленных за ним экспрессивно-стилистических функций. Однако никому не придет в голову рассматривать последние независимо от предметного значения слова; почти столь же нереально, в конечном счете, изучение значений слова без учета возможностей его применения, то есть его стилистического диапазона» [Шмелев, 1964, с. 111]. «По-видимому, – продолжает ученый, – … целесообразнее, говоря о “лексическом значении”, включать в это понятие только те экспрессивные элементы, которые устойчиво и однозначно характеризуют самое явление, которое отображает слово (кляча, донос, гордыня, хлипкий, уплетать и т. п.), не включая в него тех стилистических элементов, которые характеризуют стиль и назначение речи или говорящих (архаизмы, диалектизмы, профессионализмы и т. д.)» [Там же, с. 112].

      Таким образом, Д. Н. Шмелев предлагает не рассматривать коннотативный элемент как единый эмоционально-экспрессивно-оценочный