Сказка На Ночь I: Перерождённый. Сергей Вячеславич Чернявский

факелов и сиянием, исходившим от храма в центре.

      Десять патрулей по десять человек несли службу на площади, чтобы никакой враг не смел и близко подступить к святыне.

      Конрад замер на минуту, собираясь с силами. Маска сильнее прижалась к лицу, будто врастая в плоть. По лбу растеклось жжение, вампир почувствовал, как рассыпается прахом его кожа и кость черепа соприкасается с костью маски.

      – Умрите! – разнеслось над площадью, и два патруля рухнули, как марионетки, которым обрезали ниточки. Такова была власть Дома Мортис. Вероника выхватила парные кинжалы, Конрад – ятаган и спрыгнули с крыши на площадь.

      Мужчина призвал силу Дома Калиги. От фигур вампиров потёк туман, поднимаясь всё выше. Стража кинулась на нежить, стараясь успеть до того момента, как белая хмарь накроет их с головой. Засияла магические письмена на маске Конрада и рыцари, бегущие первыми, вспыхнули пламенем. А потом взорвались, и их горящая кровь шрапнелью посекла товарищей. Разорванные трупы тут же собрались в жутких отродий, многоруких, многоглазых. Они кидались на патрульных, вцеплялись ртами, впивались когтями, множа число трупов. У ещё живых конечности лишались костей, обращаясь в желе. Плоть смертных подчинялась повелевающему способностями Дома Виты. Подвластное Дому Белии вороньё и летучие мыши бросались из тьмы небес, вырывая глаза, разрывая щёки, ноздри, губы.

      Туман поднялся выше головы, лишь у снежно-белого храма разгоняемый свечением. Оставив патрульных сражаться с призраками, мертвецами и самими с собой, мужчина и девушка проскользнули к святыне, прошуршали одеждами на ступенях и вошли внутрь. Негромко хлопнула створка высокой храмовой двери, отсекая приглушенные туманом звуки.

      Вероника скорчилась, зашипела, затравленно озираясь под высокими сводами церкви, но твёрдая рука Конрада, обнявшая её за плечи, успокоила и ободрила. Вгрызающаяся и пожирающая заживо боль отступила, замерев на границе сознания. Она застонала, прикрыла рукой глаза от яркого света. Ей казалось, что он исходит отовсюду. И вновь по воле Конрада тьма укутала их покровом, неся отдых взгляду.

      Мужчина, почти волоча за собой Веронику, направился к алтарю. У его подножия на коленях стоял толстый человечек в епископской мантии и молился. Его фанатично блестевшие глаза были устремлены на высокий крест, а полные губы беззвучно повторяли молитву, повторяли раз за разом, снова и снова, приходя в экстаз от её строчек, находя упоение лишь в этом рабском служении. Но вдруг человечек поперхнулся словом, судорожно обернулся на лёгкие шаги и резко встал на ноги. Он метнулся к золотому колокольчику, стоявшему на белоснежной поверхности алтаря, но трясущиеся пальцы не смогли его удержать, и звоночек выпал из рук. Колокольчик покатился по ступеням алтаря, жалобно позвякивая. Но, тем не менее, свою миссию он выполнил.

      Из небольшой дверцы за алтарём, не спеша, выступил статный рыцарь в сверкающих доспехах. В руках он держал такой же нестерпимо блистающий меч с простой рукояткой,