Аффект Дьявола. Полина Рей

осталось только переговорить об этом.

      – Да. Я… Я поступила нехорошо сегодня ночью.

      Окс слушает внимательно. Покачивает бокалом только что принесённого Просекко и молчит. Наверное, мне было бы проще, если бы она вела себя как обычно– пошутила бы или сделала пару предположений на тему того, что именно я могла натворить. Но она просто молчит и всё.

      – Мы с Давидом. В общем… целовались.

      Выдыхаю последнее слово и меня накрывает волной, больше похожей на вакуум. Как будто пространство кругом сжимается, не давая мне ни единого шанса втянуть в лёгкие хоть порцию кислорода.

      Оксана откидывается на спинку стула и так и продолжает молчать. Смотрит на меня внимательно, но на лице – ни капли удивления. Всё же знала?

      – Я в курсе, Аль, – наконец отвечает с полуулыбкой на губах, допивает вино и снова подаёт знак официанту.

      И мне снова становится нехорошо. То, как ей мог преподнести это Невский, вполне в силах разрушить нашу дружбу. Что он ей сказал? Что я сама на него накинулась? А если даже так – я ведь потеряю всё. Потеряю тех, с кем вместе четверть своей жизни.

      – В курсе? – тупо переспрашиваю и тоже осушаю бокал. Если так пойдёт дальше, я просто сопьюсь к чёрту и даже не удивлюсь данному обстоятельству.

      – Да. Я же ещё в клубе говорила, что он тебя хочет.

      – Кто – он?

      Мои брови помимо воли ползут вверх. Мы говорили о Кагарлицком Славе, но никак не о Невском.

      – Давид, конечно. Он тебя хочет и сегодня за завтраком признался в этом.

      Голова кружится, и я никак не могу понять, виной тому выпитое игристое или то, о чём так спокойно говорит Оксана. Будто бы мы с ней обсуждаем меню на предстоящую вечеринку или совместный поход по магазинам на днях.

      – И? Что сказал?

      – То, что я знала и без него. – Окс пожимает плечами и с аппетитом принимается за принесённые суши. Мою порцию тоже поставили передо мной, только не могу заставить себя притронуться к еде. – Слушай! Вкусно безумно! Попробуй – советую.

      Подруга уплетает деликатесы, а я пытаюсь проглотить комок в горле, появившийся внезапно, но мешающий вздохнуть. Нет, я отказываюсь обо всём этом думать. И воспринимать так, как это воспринимает Окс, отказываюсь тоже.

      Она знала про то, о чём говорил Давид? Что он хотел меня с самого начала? Я бы на её месте все волосы сопернице повыдирала и отбила бы парню причинное место, а Оксана так спокойно говорит, что была в курсе, будто это ничего не значит.

      – Слушай, ты меня в ступор сейчас ввела, – тихо признаюсь ей, передвигая палочками кусочек ролла.

      – Вижу.

      Она откладывает приборы и вытирает рот салфеткой. Отодвигает от себя тарелку с едой и опирается локтями на стол, подаваясь ко мне. Никогда не видела её настолько серьёзной. Обычно кажется, что из уст Оксаны и сообщение о грядущей войне будет звучать легко и приятно.

      – И ты меня слушай. Я не то чтобы рада этому, но воспринимаю довольно спокойно. Ты же всегда нравилась парням. Не буду нас сравнивать – это путь в никуда. Но видела, что если на тебя обращают внимание, то