Путешествие в Ятвягию. Павел Гатилов

выбривали и латинские, и русские монахи, волосы странника были выбриты ото лба до затылка. Глаза умные и живые, блеклосерые, возможно, когда-то были голубыми. Иноземец имел рост выше среднего, плотное телосложение и, видимо, немалую силу. На нем был сшитый из грубого шерстяного сукна темно-зеленый плащ с глубоким капюшоном, который монах откинул, когда зашел в палату. Перчатки не мешали ему перебирать четки. Дорожный посох он оставил у входа. Кожаная обувь застегивалась ремешками и, судя по мягкой поступи гостя, словно он шел босиком, не имела каблуков. На плече висела сума. Проповедник говорил на русском языке бегло, лишь изредка приостанавливаясь, чтобы вспомнить нужное слово.

      – Итак, латинянин, чего ты хочешь от меня? – спросил Владимир.

      – Прохода в Ятвягию.

      – В Ятвягию, – повторил князь.

      – Да. В ту часть земли, дань с которой ты собираешь по праву трехстороннего договора. Прошу твоего позволения нести ее обитателям Слово Евангелия.

      – По договору[18], упомянутому тобой, две трети Ятвягии принадлежат крестоносцам. Там, наверняка, все еще полно язычников. Почему же ты пришел ко мне?

      – Тевтонские братья несут Слово Божье на острие меча. Насколько я знаю, за прошедшие годы они окончательно покорили Пруссию и уже успели побывать в полночной Ятвягии. Там, где хоть раз потрудились огнем и мечом, уже трудно проповедовать… – голос монаха стал глуше, глаза сузились, – трудно проповедовать одним лишь словом…

      Владимир уперся щекой в кулак, не отрывая взгляда от странника.

      – Какого ответа ты ждешь от меня?

      – Ответа, о котором я молил Господа всю дорогу с того дня, как покинул родину…

      – Далеко твоя родина?

      – На острове, на самом западе Европы, – Патрик опустил глаза.

      – И ты, покидая свой монастырь, знал о существовании Ятвягии?

      – Да.

      – Какой же епископ мог благословить тебя на такой дальний путь?

      – Альберт Зауэрбер[19].

      – Альберт Рижский? Он умер много лет назад. Ты, видно, решил посмеяться надо мной, монах.

      – Я бы не отважился смеяться над тобой в твоем присутствии. Альберт благословил меня на эту проповедь двадцать четыре года назад.

      – О, как же долог был твой путь!

      Гость сделал вид, что не заметил насмешки в словах князя.

      – Это так. Три месяца прошло с того утра, когда мы с моим спутником покинули на корабле пристань города Дублин. Через день после отплытия мы прибыли к берегу Англии. Мы пересекли эту страну с запада на восток, опять сели на корабль, что плыл во Фландрию, но из-за ненастья высадились в Нормандии. Здесь мальчик, что сопровождал меня, заболел лихорадкой и, сбросив бремя телесной оболочки, отдал долг каждого смертного. Похоронив его и не найдя себе нового спутника, я в одиночку продолжил путь. Так, путешествуя по Франции, я добрался до герцогства Саксония. В Любеке сел на корабль пилигримов и с ними прибыл в Пруссию, в город тевтонских братьев Торунь.

18

Договор 1254 г. между Даниилом Галицким, Земовитом Мазовецким и вице-магистром Тевтонского ордена в Пруссии Бурхардом фон Хорнхаузеном.

19

Альберт II Зауэрбер – пятый рижский епископ и первый архиепископ в 1253–1273 гг.