Талая вода. Виктория Старкина

Анна все также бесцеремонно обняла Германа, принялась что-то шептать ему на ухо, а потом вдруг поднялась и куда-то исчезла. Прошло около двадцати минут, но она не появлялась. На лице Матвея появилось вдруг выражение обеспокоенности, как если бы пропавшая девушка была ему небезразлична: с тех пор, как она исчезла, он сидел словно на иголках.

      – Куда она подевалась? – то и дело оборачивался он в сторону выхода, потом подошел и о чем-то спросил бармена.

      Юля поняла, что теряет терпение. Неужели Матвея, ее Матвея, так сильно заботит эта бестолковая девица? Тогда что здесь делает она сама?! Что вообще происходит? Он то говорит с начальником, то бегает за этой странной особой! И не обращает на нее, Юлю, ни малейшего внимания! Да, он ей нравится, но она не готова забыть об уважении к себе, у нее есть чувство собственного достоинства, она не пустое место! Сейчас она попрощается и уйдет, Анна права, пора забирать башмаки, бал подошел к концу и часы бьют полночь!

      В эту секунду у него зазвонил телефон.

      – Да, Аня? Алло?! – закричал он в трубку, едва увидев, кто звонит, а потом вскочил и опрометью выбежал из зала. Юля с тревогой и изумлением смотрела ему вслед.

      – Да не волнуйтесь, – Герман махнул рукой, и в полутьме зала сверкнула его улыбка. – Пустяки! Она всегда такая. Очень взбалмошная, непостоянная, семь пятниц на неделе, так у вас говорят? Лучше, расскажите о себе. Как вам работается в НАДе?

      – Спасибо, мне очень нравится, – ответила Юля сдержано, хотя внутреннее беспокойство терзало ее. – Я всегда мечтала о такой работе.

      – Матвей говорил вы прекрасный эксперт.

      – Он разбирается в искусстве не хуже, – Юля покачала головой.

      – И все же, как вам это удается? – Герман Шульц скрестил руки на груди, откинулся на спинку стула и испытующе взглянул на нее.

      Юля пожала плечами, его прямой откровенный взгляд смущал ее, она чувствовала себя как на раскаленной сковородке, все время хотела отвернуться и опустить глаза, чтобы скрыть свое смущение. Интересно, насколько он осознает свою привлекательность?

      – Я точно не знаю… Но кажется, я многому научилась у профессора Серебрякова – мой научный руководитель, я обучалась по его методике.

      – Серебряков – замечательный специалист, я читал его труды. Особенно интересны его выводы относительно Малевича. Многие ведь видят в его работах только элементы авангарда… желание выделиться! А Серебряков смотрит куда глубже.

      – Согласна, – еле слышно ответила Юля. Он продолжал в упор смотреть на нее, и она чувствовала, себя как если бы к ней подключили электрический кабель и пустили ток, она отвернулась и сидела теперь вполоборота, пытаясь спрятать лицо и глаза. Интересно, он видит, что со мной происходит, или нет, пронеслось у нее в голове. Никогда прежде не случалось подобного, надо сейчас же перестать ерзать!

      – А что вы думаете о его картинах?

      – М-м-малевича?

      – Ну не Серебрякова же, он вроде бы не писал картин. Или я чего-то не знаю?

      – Нет-нет, конечно! Это просто я что-то… сегодня как-то плохо соображаю… не обращайте