Рядовой Иван Ященко. Иван Комлев

ногу, кровь быстро проступила сквозь ткань.

      Солдат, которому поручено было сопроводить Михаила в лагерь, наблюдал за действиями русских, склонив набок голову, он был, кажется, рад происшествию, которое избавляло его от необходимости мокнуть под дождём. Хоть он и прятался до этого под деревом, но ему не повезло: молодая сосёнка была плохим укрытием, а уйти под большое дерево было нельзя – некоторые пленники выпадали из поля зрения.

      – Шнель! – поторопил он Михаила.

      И они пошли – Михаил впереди, с разрубленным ботинком в руке, хромая на босую ногу, немец с автоматом сзади.

      В лагере Каспарайтис, увидев Бартева, заорал:

      – Запоташ! Повесим!

      Но к врачу допустил. Полковой медик, уже с сединой на висках, только руками развёл:

      – Что ж ты, братец, так неаккуратно? Лечить тут особо нечем.

      Но промыл ногу Бартеву тёплой водой с марганцовкой, даже йод нашёлся и бинт.

      – Вот всё, что могу, – сказал, вздохнув, – скоро и этого не будет. Животами все маются. Вы хоть сами там, если возможно, угольки при себе держите. Древесный уголь немного помогает.

      Угольки можно было взять возле кухни, и многие уже хрустели ими, что, кажется, помогало.

      К ночи хилый дождичек разгулялся. Пленники мокли и мёрзли, но спрятаться было некуда.

      – Пишлы копаты, тамо и дождя нема, – сказал Василь Ивану.

      Иван уже думал об этом, ответил другу:

      – На мокрую одежду земля налипнет, утром сразу все увидят, чем мы занимаемся.

      – А в яме, под настилом, поди, сухо, – вздохнул Дубов.

      – Ага, – съязвил Воронов, гортань у него поджила, голос появился, и он, радуясь этому, пробовал говорить, – замечательное место для отдыха, духами пахнет.

      – Да и близко там новенькие, – продолжал размышлять Иван, – услышат нашу возню, начнут выяснять, что происходит. Надо их как-то отправить в другое место.

      Он встал и прошёл к новичкам. Некоторые уже спали, сгрудившись в кучу, однако, когда Иван подошёл ближе, раздался негромкий густой бас:

      – Кто тут? Чего надо?

      И в темноте, прямо у самых ног Ивана, приподнялся от земли обладатель баса.

      Иван присел.

      – Спросить хочу: как там, на фронте?

      – Не видно – как? Хреново.

      Помолчали. Иван спросил:

      – Где наши? Далеко? Как вас взяли?

      – Тебя как звать? – спросил бас.

      – Иваном. А тебя?

      – Семён. Вот что, Ваня: бьют нас в хвост и в гриву, так, что говорить не хочется. А взяли нас просто: танки обошли слева и справа, с ними – автоматчики. А мы со своими пушками – без снарядов. Я – артиллерист, подносчиком был. Когда на тебя танк прёт, а у тебя только винтовка в руках, что делать? Под танк ложиться, чтобы брюхом его остановить, или «хенде хох»? Кто не сдался, тот там теперь и лежит. А раненых, кто на ногах не держался, пристреливали или давили гусеницами.

      Иван представил эту жуткую картину.

      – Что ж они, звери, раненых, разве так дозволено?

      Отец