Под открытым небом. Собрание сочинений в 4-х томах. Том 1. Александр Малиновский

от отрубей белым ручейком пошла от плоскодонки по течению. Это Шурке понравилось.

      Светало, но солнечных лучей пока не было. Их скрывал большой лес с правой стороны, на круче.

      – Всё, Мишка, теперь вот мерником, – он протянул гайку с петелькой из ниток, – точно надо замерить дно, выставить поплавки – и всё. Только тихо, грузилом по лодке не стучать – распугаешь рыбу.

      Насадив дождевого червя, Шурка левой рукой неслышно опустил грузило в воду, чуть левее бечёвки, на которой привязан приманный мешочек. Поплавок, на миг задержавшись под бортом лодки, пошёл быстро по течению.

      У Мишки клюнуло, едва его поплавок достиг половины пути, отпущенного длиной лески. Он дёрнул прямо на себя: подуст, вылетевший из воды, ударился о борт и сорвался. На крючке осталась часть губы.

      – Ты не так дёргай, Мишка, – проговорил вполголоса Шурка. – А то всем губы тут пообрываешь, сейчас крупнее пойдёт.

      – А как?

      – Вначале, когда поплавок в воде, дёргай нормально, а потом сразу вбок веди, когда зацепил. По воде подтаскивай к борту, потом левой рукой, около грузила, хватай леску – и в лодку.

      Сноровистый Мишка всё понял. Вскоре у его ног лежали три подуста, каждый с карандаш длиной.

      – Шурк, а верно, подуст похож больше всего на голавля, только будто кто ему каким молоточком в морду дал. У него губа ровно от этого сплющилась, а?

      Шуркин поплавок бодро ушёл под воду. Он дёрнул и в его руке притих серебристый подуст.

      – Твой крупнее, – позавидовал Мишка.

      – Сейчас пойдут, как отмеренные, ровные. Хорошо сели мы с тобой. Бросай ближе к приманке.

      В азарте рыбаки и не заметили, как дно лодки покрылось белью. Лучи солнца пробились через тёмный лес, но под кручей ещё была прохлада.

      Было тихо и покойно вокруг. Лишь кукушка в осиннике на левом берегу, два раза перелетев с места на место, напомнила о себе. Тишину нарушил сразу и на всю Самарку Семён Топорков. Он внезапно появился с удочкой на левом берегу, чуть пониже рыбаков, и начал быстро раздеваться. Видно было, что намеревается перебраться на другой берег и там порыбачить. Он – язятник.

      Раздевшись догола, Семен вошёл в воду по пояс и сразу окунулся с головой. Когда вынырнул, крякнул так, что раздалось на всю полусонную округу. Держа в левой руке одежду над головой, он поплыл.

      – Ох, ох, хороша, ну, хороша! Послушай: хороша, а! – говорил то ли себе, то ли обращаясь напрямую к Самарке.

      – Ну, молодчина, а… ох… охо-хо… чудо, спасибо!

      Переплыл Самарку, положил одежду и вновь начал плескаться в воде на отмели.

      Радовался и разговаривал, как ребёнок:

      – Послушай, всё дно золотое видно… а? Такая ласковая, ну, спасибо, ну, молодчина!

      Рыбачков закрывала большая ветловая коряжина на воде, Топорков их не видел. Наслаждался ещё и тем, что был один при такой красоте.

      – Расхулиганился наш милиционер, – усмехнулся Мишка, – такая верста, а как пацан.

      Топорков тем временем вышел по пояс из воды и его мощное загорелое тело заиграло под утренними лучами