Под открытым небом. Собрание сочинений в 4-х томах. Том 1. Александр Малиновский

Варивон на любой удержится, проверено.

      – А кто это?

      – Знакомый один, с ремеслухи, в гости приезжает из Самары. В воскресенье увидишь, – сказал, немножко важничая, Андрей.

      – Здоровый?

      – Ловкий, как зверь, во всём. Все коленки в рубцах.

      – Почему? – не понял Шурка.

      – Дерётся здорово, от ножей ногами обороняться умеет.

      – Ну, ты даёшь!

      – Увидишь сам, я познакомлю.

      Подошёл дядька Сергей и попросил:

      – Как расходиться будем, надо бы полить круг водой, за ночь закостенеет. Поможете?

      – Конечно, – с готовностью ответил за обоих Андрей.

      – Вот уж тогда-то и твой Варивон не удержится на ледяной дорожке-то, – сказал Шурка.

      – Поживём – увидим, – уклончиво ответил приятель.

      Картина

      Эта картина Шурке понравилась сразу. Её повесил дед Иван в передней на самом видном месте, над столом. В центре изображён скачущий на гривастом огромном коне могучий всадник, такой же могучий, как каждый из трёх богатырей на картине над Шуркиной кроватью в спальне.

      Шурка заметил, что все в доме любят этого всадника с таким непривычным именем – Тарас Бульба.

      Он уже знал историю про Тараса. Знал, что догоняющие его поляки, жёлтым пятном светлеющие в углу картины, схватят этого великана и он погибнет. Схватят, когда он остановится, чтобы поднять свою люльку. «Зачем он остановился, зачем он, такой громадный, погиб из-за какой-то неприметной трубки?» Незаметно, наперекор всему, Шурка начинал верить, что Тарас так и будет скакать, не останавливаясь, а то, что говорят взрослые о его гибели, – неправда. «Просто они не знают всего. Вот он поскачет-поскачет, подумает и не остановится, а соберёт своих казаков, и тогда они покажут этим ляхам!»

      Привязанность Тараса к своей люльке была для Шурки мучительно непонятна.

      Непонятно и другое. Шурка давно знал, что отец его – поляк, а все в доме матери и в доме деда – русские. «Но ведь Тараса Бульбу, которого все так любят в наших домах и которого я сильно люблю, погубят поляки. Так почему же все меня любят – я ведь тоже поляк? – недоумевал Шурка, рассматривая картину. – Они не должны меня любить!» И, когда он подолгу глядел на скачущих всадников, начинало казаться, что самый первый на коне, догоняющий Тараса – его родной отец. Становилось жалко и Тараса, и отца, который почему-то оказался поляком, когда все вокруг русские, и себя.

      «Нет, меня не любят, а только делают вид, что любят». И он стал с болезненной подозрительностью присматриваться к своим домашним, стараясь обнаружить под их дружелюбием неприязнь. Но её не было. И он мучился: «Как же с Тарасом, ведь его сожгли, сожгли…».

      И вдруг однажды нашёл отгадку: «Если по-прежнему меня любят, значит, всё-таки поляки не догнали Тараса, значит, он и теперь гуляет где-нибудь со своим войском по такой загадочной земле – Украине».

      Речка Утёвочка

      Утёвочка – особенная речка. Она есть и её нет. Когда весенние воды получат вольную