Может быть. Рассказы. Андрей Викторович Белов

род свой козлиный. А так – только суета одна. Собственно, прозвище «отпущения» уходило своими корнями в глубокую древность. Когда он был еще совсем маленьким козленком, прадед рассказывал ему эту историю, а может быть, тоже предание, а тому ее рассказывал его прадед, а тому – его, и так далее.

      Итак, как-то призвал Бог Моисея и сказал ему: «… и возложит Аарон (брат Моисея) обе руки свои на голову живого козла, и исповедает над ним все беззакония сынов Израилевых, и все преступления их, и все грехи их, и возложит их на голову козла, и отошлет с нарочным человеком в пустыню… и понесет козел на себе все беззакония их в землю непроходимую…»

      «Может, потому так противно пахнет у козлов голова, что грехи все на ней?» – частенько задумывался козел.

      И еще одна мысль мучила козла: «Почему выбрали именно козла для отпущения грехов человеческих?»

      Этого в Библии нигде сказано не было, и нам остается только гадать и придумывать разные объяснения… Может, дело в том, что строптив козел, агрессивен, морда страшная, да еще и с реденькой бородкой, и, ко всему прочему, жутко похотлив, т.е. жутко греховен: 30—50 коз ему подавай – иначе ему мало? Ну да оставим это на совести тех, кто это допустил, хотя вот так вот, одним мазком дегтя опозорить животное… это уж слишком!

      Хотя!..

      Предание козлиное гласит и о том, что, когда Бог разбил первые скрижали, осерчав на иудеев за поклонение золотому тельцу, тот самый предок козла случайно увидел часть одной разбитой скрижали, на которой было только одно слово: «…прелюбодействуй». Было ли что-нибудь еще написано на той скрижали, предок современного козла не видел и знать не мог, но прочитанное передавалось из поколения в поколение. Так и жили козлы, свято соблюдая эту одну заповедь, что видел их предок. В общем, как всегда: когда история основывается на преданиях, сама она становится запутанной, ничего не утверждающей, но и не опровергающей.

      Сам козел не испытывал никаких неудобств от своей внешности, а, скорее, даже гордился ею: одни рога чего стоили! Справедливости ради надо сказать, что и к внешности коз он не был шибко придирчив и понятие красоты у него было свое – козлиное: видел-то он их в основном только сзади, но никогда не путал их между собой – покрыл один раз, и хватит. Второй раз? – в конец очереди.

      Ну да ладно, оставим историю и вернемся в хлев.

      Козел теперь уже сидел на бревнышке, закинув левую заднюю ногу за правую, скрестив на груди передние ноги. Он читал газету о козоводстве, которую он приспособил на оглоблю. Нравилась ему эта газета: честная, откровенная и, главное, понятная: все как есть, так и пишут, не боясь разных там слов. Свет был тусклый, и приходилось сильно щуриться и вглядываться в строки. «Очки бы мне, совсем бы по-человечески зажил», – размечтался козел. Читатель может удивиться: как же козел перелистывал страницы? Отвечу, все было очень просто: в газете была только одна страница. Это была малотиражка местного общества любителей животноводства, и поскольку из животных в селе