Пещера. Лев Протасов

обнажив очевидность этого мира. И все – расклеенное, растворенное – в этой пустой койке. И весь мир, целиком – в корке засохшей слюны на влажной, серой от пота подушке…

      Очередная жертва смертоносной лихорадки, свирепствующей непонятно отчего в здешних краях. В этот день наверняка кто-нибудь еще попадет в печь… или уже попал, сгорел дотла и теперь приветственно кричит сестре из самого жерла: «Не бойся, ты не одна!» Но крик его не слышен, не различим в столбах черного, зловонного дыма. И что это за лихорадка такая? Начинается с нервных припадков, затем отбирает способность двигаться, перекраивает тело на собственный лад, невозможно сушит, поражает горло страшными язвами и, наконец, изгоняет из тела душу, устанавливая свое долгожданное господство. Не иначе, чертовщина…

      ГЛАВА ВТОРАЯ. Зачатие (предыстория)

      1. Лигнин

      Андрей Михайлович Лигнин приходился покойной сводным братом по отцу. В детстве он даже довольно долго испытывал к сестре определенные чувства, но, разумеется, это не имело никакого продолжения.

      Это был низкорослый человек с каким-то совершенно нескладно скроенным, угловатым и узловатым туловищем, длиннющими руками и заостренными чертами лица. Теперь ему тридцать с небольшим лет, и при столь тщедушной комплекции он мог бы, пожалуй, выглядеть моложе своего возраста, но вдумчивый взгляд из-под отяжелевших, как бы налитых век всегда выдавал истину.

      Лигнин работал горным инженером, и когда пять лет тому назад в одной удаленной пустоши, на северо-востоке, в краю лесов и болот обнаружили месторождение угля – его пригласили для проектирования шахтных подъемов. При этом оговаривалось выделение жилья как для него самого, так для многочисленного семейства, на тот момент состоявшего из втайне любимой сводной сестры, Анечки, двух родных сестер, весьма капризных да неугомонных, матери (мачехи для Анны) и отца. Отец, правда, все время чем-то болел и потому до переезда не дожил.

      Его в безумной спешке похоронили и отправились в захолустный городок, дабы не потерять полученное жилье. Городок был совершенно серый, убогий, для будущих шахтеров в нем понастроили тесных бараков, но ничего толком не обустроили.

      Лигниным, впрочем, повезло больше – им достался хотя деревянный, но вполне просторный двухэтажный дом со всеми удобствами. Жилые комнаты – все, кроме той, что принадлежала самому Андрею Михайловичу – располагались на втором этаже. Первый же занимали, по порядку от прихожей, слева – кухня, кладовая, нужники, справа – несколько тесных помещений, назначение которых остается невыясненным, да вот еще одна жилая комната, наиболее просторная из всех и доставшаяся единственному мужчине.

      На второй этаж вела лестница, которая сильно кренилась вправо, как бы заваливаясь набок. Однако она почти не скрипела и не имела повреждений вплоть до февраля текущего года, что при здешней сырости, губительной для деревянных построек, весьма почтенный срок службы.

      Кроме жилища Лигниных, поблизости было разбросано еще несколько десятков бревенчатых