Восходящее солнце Астерии: Змеиный холм. Наталия Михайловна Федюшина

ясным, как зверь оттуда выбрался.

      – И почему именно сегодня, когда в доме никого не было, кроме меня? Неужели случайность? – удивленно спросила я, не ожидая услышать ответа.

      Что-то подсказывало, что кто-то нарочно выпустил Чаннинга из клетки. А вот хотел ли этот человек убить меня или просто напугать, еще предстояло выяснить. Так или иначе, не все рады новому жильцу в доме, и очень хотелось понять, почему же тогда удерживать взаперти того, от которого так хочется избавиться?

      ***

      – Ничего себе ты спишь! – удивленно воскликнула я, как только заметила, что Чаннинг проснулся.

      Находиться в его комнате было не совсем привычно, но желание удостовериться в целостности довольно симпатичного зада перевесило все остальное. В глаза бросался минимализм и мрачность обстановки вокруг. Как раз в духе Чаннинга. Серые стены подпирали высокие потолки. Даже кресло, на котором я сидела, Бернону пришлось тянуть с моей комнаты. Кроме кровати и письменного стола здесь ничего не было. Настоящее волчье логово.

      «Все-таки не ошиблась с описанием».

      – Какого черта, ты здесь делаешь?! Который сейчас час?! – рассерженно спросил Чаннинг и попытался встать, но сразу лег обратно, хватаясь за голову.

      – Тяжелая ночка? – я подала ему баночку с полупрозрачной жидкостью. – Это тебе передала миссис Помсли. Она сказала, что настойка поможет от мигрени.

      – А от надоедливых девчонок у нее, случайно, ничего нет? – буркнул он, но пузырек забрал.

      – Насколько мне не изменяет память, ты сам вернул надоедливую девчонку обратно в дом и целый месяц держал взаперти.

      – Я думал ты заодно с похитителями.

      – Поэтому решил последовать их примеру и украсть жертву для себя?

      – Всего лишь узнать тебя поближе, – парировал Чаннинг.

      – Сегодня утром я видела твой голый зад. Надеюсь, теперь близости между нами предостаточно.

      Щеки предательски вспыхнули. Я встала, намереваясь уйти.

      – Ладно. Не злись, – вдруг сказал Чаннинг и наиграно кашлянул, словно его вид был и так недостаточно болезненным. – Наверно, мне стоит извиниться за то, что произошло сегодня ночью.

      – Пожалуй, – ответила я и повернулась к нему лицом.

      – Полнолуние для меня не самое лучшее время для душевных бесед.

      – В другие дни ты тоже не особо сговорчив.

      Шутка застряла комом в горле, когда наши взгляды пересеклись. Раскаяние Чаннинга казалось правдоподобным. Неловкость повисла в воздухе, как не упавший на голову кирпич.

      – Тяжело себя постоянно сдерживать. Если этого не делать, то ты рискуешь увидеть зверя на белых простынях.

      – О чем это ты? – удивленно спросила я, думая о том, что где-то уже доводилось такое слышать.

      – Я могу превращаться в волка и по своей воле, только он будет более воспитан, и вид у него приятнее, чем у того, что просыпается в полнолуние. Возможно, когда-нибудь тебе удастся и его увидеть.

      Уголки