В переводе с птичьего (сборник). Лада Миллер

пропал,

      Ошибается глупо и часто…

      Голос твой неоправданно ал,

      Ну а что еще надо для счастья?

      И тайна одна

      За окнами снег – голубят голубей,

      И каждая строчка выходит о ней –

      Голодной, нахальной. В нелепейшем слове –

      Скулящая боль и немного любови.

      А кто-то смеется и ладит кувшин

      Из двух обожженных нагих половин.

      Осталось – ему ли, в него ли – поверить,

      Но звери заходят в раскрытые двери,

      Ложатся у ног вислоухие пасти –

      Слепое отчаянье, горькое счастье.

      И крыша летит, унесенная прочь,

      И каждое утро – парижская ночь.

      Что в музыке этой, что в этой весне?

      Не думай о прошлом, о будущем не…

      Пугать голубят – не судьба, а забава,

      И сердце катается слева направо,

      По дому – до неба, до самого дна,

      В нем голубь, и прорубь, и тайна одна –

      Что тот, кто живет за обугленным краем,

      Как мы – обнажен, обожжен, обожаем.

      И бог со мной

      Ты уговаривал: «Летим»,

      И Бог подшучивал над нами

      В краю невиданных светил,

      В раю потерянных сознаний,

      Где ложь и правда заодно,

      Где столько памяток и знаков,

      Где rue de Lille глядит в окно,

      Чей свет бессовестен и маков.

      Там дом и комната одна,