Домодедовские истории (сборник). Александр Торопцев

возьмете?

      – Какую еще железяку? – переспросил старьевщик.

      – Угольный утюг, тяжелый…

      – Совсем обеднял народ на поселке. Даже тряпок старых нет. – Тряпичник вредно цыкнул, мол, не обещаю, но если хочешь, неси, посмотрим, на что потянет твой утюг.

      Славка мигом сбегал в сарай, нашел там рыжий утюг, принес его к телеге. Дядька скривил лицо:

      – Он же ржавый совсем!

      – Он тяжелый, еле донес! – Славкин голос дрожал от усталости и страха: последний пугач остался у тряпичника, теперь не будет его на поселке неделю, а то и больше, да и старых вещей у них с мамой уже давно не было. Тут с тряпичником не поспоришь.

      – Ладно, возьму. Что тебе за него? Новогодние игрушки? Выбирай.

      – Мне же пугач нужен! Кольт.

      – А где я тебе возьму?! Нет у меня пугачей. До следующего раза.

      – Вы же сами сказали, что есть, что никому не отдадите! Кому вы его отдали?

      – А ты мне не начальник, чтобы я отчитывался перед тобой. Бери свою ржавчину и не мешай работать. Но, залетная! – Тряпичник такое делал не раз, когда у него было плохое настроение. – Бери свой утюг, вояка мне нашелся.

      Нет, если бы у Славки был отец, он бы с ним так не разговаривал. Он знал, у кого из мальчишек есть отцы. И Славка, забыв от обиды про одеяло и старое пальто, лишь утюг из рук тряпичника взял обеими руками.

      Старая лошадь медленно потянула телегу с жилпоселовским тряпьем по асфальту, еще не промытому весенними дождями, а Славка, меняя руки, понес утюг на сарайную улицу.

      – Ты чего туда-сюда утюг таскаешь? – удивился сосед дядя Леша, куривший у подъезда.

      – Надо и таскаю, – буркнул утюгоносец.

      – Тренируешься, что ли?

      – Надо и тренируюсь.

      – Сильнее всех хочешь стать? Ну-ну.

      «Надо и стану», – подумал Славка, подходя к своему сараю.

      А вскоре пришла с работы мама и не узнала сына:

      – Что у тебя с лицом?! А руки! А рубашка! – заохала она, ни о чем еще не зная и ни о чем не догадываясь.

      Потом, когда Славка рассказал ей обо всем, когда умылся он и переоделся, она стала успокаивать его.

      – Вот, чудак-человек, нашел из-за чего переживать! Я-то думала, ты какой-нибудь желтухой заболел, весь желтый. Испугалась! Есть будешь? Весь день, поди, не ел. А старые тряпки не жалей, это дело наживное. И пистолет мы тебе купим не у кого-то тряпичника, а в магазине. Может, поешь?

      – А когда купим-то? – чистый Славка повеселел от маминых слов, но есть еще не захотел.

      – Да хоть завтра. На станции, в универмаге.

      – Там один дорогой, один не очень мне нравится…

      – Какой нравится, такой и купим. Нам сегодня деньги дали.

      – Мам, а пистолек купим к нему побольше?

      – Купим-купим. Ты есть-то будешь, горе мое?

      – Буду-буду. – Славка вдруг почувствовал, как нетерпеливо бурлит его живот, еды требует.

      Зачем нужны гробы из цинка?

      Была