Проект 2.0. Наталия Михайловна Федюшина

в сознании.

      Само же чувство было, как воткнутый в спину нож. Его лезвие не могло сразу убить, и время тянулось будто патока, оставляя во рту горький привкус. Молчание затянулось. Медсестра не торопилась его нарушать, пока вздутая вена на ее шее не перестала слишком быстро пульсировать. Казалось, что снова увижу изображение рыбки, провалюсь в пустоту, и все повторится, как вдруг медсестра воскликнула:

      – Вам следует показаться доктору.

      «Наконец, она сказала то, что хотелось услышать».

      Я кивнула. Доктор мог объяснить причину всего, что здесь происходит. Какой бы ни была правда, хотелось ее узнать, чтобы не сойти с ума окончательно. Это был шанс выбраться из палаты и доказать себе, что мир реален, что я живой человек, которому просто нужна помощь.

      – Вытяните руки перед собой.

      Медсестра вытащила из кармана шнурок, похожий на толстую нитку. Как только просьба была выполнена, он обвил запястья и туго затянулся. Мягкий красный свет осветил пространство между мной и медсестрой, словно шнурок сигнализировал о том, что заблокирован. Сопротивляться не было смысла. Женщина вывела меня в пустой коридор, и по телу пробежала дрожь от ледяного воздуха. Наши шаги разносились эхом. Один, два, три… Они были похожи на звук костей, ударяющихся на ветру друг об друга. Краска на стенах потрескалась и осыпалась в нескольких местах. Тусклый свет ламп периодически мигал и создавал на них жуткие тени.

      Как я ни старалась, но не могла запомнить путь, по которому меня вела медсестра. Мысли путались, а коридоры менялись со страшной скоростью. Но все изменилось, как только мы дошли до спускающейся лестницы. Взгляд не сразу привык к блеску перил из нержавейки и отполированной плитке под ногами. Черные точки в глазах хаотично мелькали до тех пор, пока мы не спустились на этаж ниже и не уперлись в стеклянную дверь. Она состояла из матового полотна, но казалась прочнее кирпичных стен здания. Медсестра подошла к двери вплотную, и она засветилась зеленым светом. Что-то в воздухе щелкнуло. Створки двери разъехались в стороны, впуская нас внутрь.

      Медсестра снова взяла меня под локоть, и словно помогла пересечь невидимую черту. Ту самую, которая разделяет два параллельных мира. Глаза слепило от белого света, а в носу защекотало от витающего в воздухе дорогого парфюма. Здесь были люди. Они ходили, разговаривали и смотрели на меня словно на чудовище, которое вывели на арену цирка. Их отвращение чувствовалось каждой клеточкой кожи покрытой толстым слоем грязи. Медсестры, доктора, родственники пациентов ― все были на одно лицо. Изысканность манер зашкаливала, а осуждение в глазах казалось хуже брезгливости. От их взглядов хотелось отвлечься на стены, но еще больше удивили прозрачные пластины, за которыми они были скрыты.

      – Это для того, чтобы облегчить уборку после буйных пациентов вроде тебя, ― ответила медсестра на немой вопрос. ― Здесь психушка, а не курорт, ― напомнила она, словно это было не очевидно после проведенного времени в закрытой палате.

      – Что вы хотите этим сказать?

      – Что потеря памяти вряд ли тебя оправдает, но об этом