Битва за Рим. Колин Маккалоу

безумная идея записать гражданами тех, кто еще не имеет на это права, однако я его отговорил. Или вообразил, что отговорил… Во всяком случае, для меня на этом все и закончилось. В следующий раз я виделся с Квинтом Поппедием совсем недавно. Откуда же у Цепиона подобная информация?

      – Может, он подслушивал? – Катон не разделял убеждений Друза относительно италиков, однако не считал себя вправе с ним спорить, отчего еще острее чувствовал свое зависимое положение.

      – Ничего подобного! Его тогда вообще не было в Италии, – сухо ответил Друз. – Вряд ли он заскочил на денек, чтобы подслушать разговор, о котором я и думать не думал, пока он не состоялся.

      – Тогда как же? Может быть, ему в руки попала какая-то твоя записка?

      Друз столь решительно замотал головой, что не оставил у собеседников никаких сомнений:

      – Ничего я не писал! Ни-че-го!

      – Но почему ты решил, что кто-то непременно должен был ему это сообщить? – спросила Ливия Друза.

      – Потому что он обвинял меня в фальсификации цензовых списков и указывал на мою связь с Квинтом Поппедием.

      – Разве он не мог взять это с потолка?

      – Вообще-то, мог, если бы не одно тревожное обстоятельство: он назвал третье имя – самнита Гая Папия Мутила. Вся штука в том, что я уверен: Квинт Поппедий и Папий Мутил действительно подделали списки. Но как об этом пронюхал Цепион?

      Ливия Друза встала:

      – Ничего не обещаю, Марк Ливий, но вполне возможно, что я найду ответ. Позволь мне ненадолго отлучиться.

      Друз, Катон Салониан и Сервилия застыли в ожидании. Откуда Ливия Друза может знать ответ? Все случившееся так загадочно, что остается предположить одно: Цепиона просто осенило.

      Тут возвратилась Ливия Друза, подталкивая впереди себя свою дочь Сервилию.

      – Стой прямо! Я хочу кое о чем тебя спросить, – строго произнесла Ливия Друза. – Ты видишься с отцом?

      Лицо девочки оставалось непроницаемым, и все поняли: она и впрямь виновата и потому опасается отвечать.

      – Мне нужен правдивый ответ, Сервилия, – продолжала мать. – Ты видишься с отцом? Прежде чем ты заговоришь, хочу тебя предупредить: если ты ответишь «нет», то я спрошу о том же в детской, у Стратоники и остальных.

      – Да, я к нему хожу, – проговорила Сервилия.

      Друз и Катон выпрямились; Сервилия, супруга Друза, наоборот, склонила голову и закрыла лицо рукой.

      – Что ты говорила отцу о дяде Марке и его друге Квинте Поппедии?

      – Правду, – сказал девочка так же бесстрастно.

      – Какую правду?

      – Что они сговорились вносить италиков в списки как римских граждан.

      – Как же ты посмела, Сервилия? – рассердился Друз. – Ведь это ложь!

      – Нет, правда! – взвизгнула девочка. – Совсем недавно я видела в комнате у этого марса письма!

      – Ты вошла в комнату гостя без его ведома? – недоверчиво переспросил Катон Салониан. – Это неслыханно!

      – Кто ты такой, чтобы судить меня? – окрысилась