Битва за Рим. Колин Маккалоу

все равно, куда отправишься ты, Гай Марий, хотя я бы предпочла, чтобы ты избрал землю Гипербореев. Я, во всяком случае, отправляюсь домой.

      Часть вторая

      – Я сам поеду в Смирну, чтобы вернуть состояние, – сказал Квинт Сервилий Цепион своему шурину Марку Ливию Друзу, когда они возвращались домой с Римского форума.

      Друз остановился, одна его тонкая бровь взлетела вверх.

      – О! Ты думаешь, что это благоразумно? – спросил он и тотчас спохватился, готовый прикусить свой несдержанный язык.

      – В каком смысле – «благоразумно»? – обиженно осведомился Цепион.

      Друз поспешил дружески взять Цепиона за правую руку:

      – Я имел в виду только то, что сказал, Квинт. Я не верю, что сокровища в Смирне – это золото Толозы, якобы украденное твоим отцом. Однако факт остается фактом: весь Рим убежден в виновности твоего отца, а также в том, что твои смирнские сокровища – это и есть золото Толозы. В былые времена, попытавшись вернуть его, ты столкнулся бы лишь с завистью и недоброжелательством, способными повредить твоей дальнейшей карьере. Однако сегодня действует lex Servilia Glaucia de repetundis, – вот о чем тебе не следует забывать! Прошли времена, когда наместник мог присвоить чужие деньги, не опасаясь за судьбу своего состояния, поскольку оно записано на чужое имя. Закон Главции оговаривает, что деньги, полученные незаконным путем, подлежат изъятию также и у нового владельца, а не только у виновного в злоупотреблении. Луций Тиддлипусс теперь тебе не подмога.

      – Закон Главции не имеет обратной силы, – процедил сквозь зубы Цепион.

      – С этой загвоздкой легко справится любой народный трибун, который будет иметь на тебя зуб. Ничего не стоит созвать народное собрание, чтобы устранить эту лазейку, – и закон обретет обратную силу, да еще какую! – твердо проговорил Друз. – Тебе стоило бы, братец, хорошенько об этом поразмыслить. Мне очень не хотелось бы, чтобы моя сестра и ее дети оказались лишены и paterfamilias, и состояния, а ты провел бы долгие годы в изгнании в Смирне.

      – И почему они прицепились к моему отцу? – сердито засопел Цепион. – Взгляни на Метелла Нумидийского! Вернулся, покрытый славой, тогда как мой бедный отец умер в бессрочной ссылке.

      – Мы оба знаем, почему так произошло, – терпеливо ответил Друз, наверное в тысячный раз пожелав, чтобы Цепион был посообразительнее. – Люди, заправляющие на плебейских собраниях, способны простить знатному лицу все, что угодно, особенно по прошествии времени. Беда в том, что золото Толозы было уникальным кладом. И исчезло оно именно тогда, когда за ним надзирал твой отец. А ведь золота там было больше, чем когда-либо хранилось в римской казне! Решив, что его прибрал к рукам Квинт Цепион-старший, люди воспылали к нему ненавистью, не имеющей ни малейшего отношения ни к праву, ни к справедливости, ни к патриотизму. – Он снова зашагал вперед; Цепион последовал за ним. – Подумай хорошенько, прошу тебя, Квинт! Если ты вернешься с суммой, составляющей процентов десять от стоимости золота Толозы, то весь Рим взвоет: значит, твой отец действительно