Замирая от счастья. Ирина Степановская

неизвестно, но с виду Темка совершенно трезв.

      – Зачем же его тогда отправили на экспертизу?.. Как это может быть?

      – Нат. Не задавай глупых вопросов. Пока он там сидит, я быстро приеду домой. У нас вообще дома есть деньги?

      – Дим, я сейчас посмотрю… А сколько надо? У меня на карточке есть, но нужен круглосуточный банкомат…

      – Собери все, что есть, пока я еду.

      – Дим? Что вообще происходит?

      – На месте все расскажу.

      – Но самое главное – Темка здоров?

      Муж как-то замялся.

      – Ну с виду, да. Вообще я его предупредил, чтобы он вел себя тихо. Но он по неопытности, кажется, стал возражать…

      – Вот, Дима! Я тебе говорила… – не выдержала она.

      – Что ты мне говорила?! – Он заорал и сразу же отключился. Ната вздохнула. Действительно, что она говорила? Ничего толком она не говорила. О-о-ой, только бы уже все как-нибудь обошлось…

      Когда у Наты в детстве поднималась температура, ей виделся один и тот же странный и прекрасный город. Странный – потому что в том возрасте, в каком это все с ней было, наяву она видеть его никак не могла. Это уже позднее, когда они ездили путешествовать с Димкой, внезапно вылезал, как из ее снов, то какой-нибудь уголок Рима, то набережная Барселоны с пальмами и лесом мачт… И Ната тогда думала, откуда она это все знает? Не видела ли это в какой-то прошлой жизни? Симптом дежавю – откуда он все-таки берется? Из какого причудливого сплетения нейронов?

      Но постепенно прекрасный город ушел из ее снов, заместился будничными делами. Нате это было ужасно жаль. Иногда, ложась спать, особенно, когда Димки почему-либо не было рядом, она закрывала глаза и просила: приснись! Там, в этом городе, было так замечательно! Так солнечно и спокойно! Она всегда находилась немножко в стороне. По заполненным светом улицам, не замечая ее, ходили веселые, красивые, нарядно одетые люди. Там не имелось машин, рекламы и транспарантов. Вдоль домов росли прекрасные высокие деревья. Город был чист, тих и всегда залит солнцем. В нем великолепно дышалось. И постоянно на ней в этих снах были какие-то невесомые, развевающиеся белые одежды… Белые одежды! Как причудливо работает сознание. Димка сегодня вечером сказал, что так назывался какой-то роман. Она не читала, какая жалость… Но, пожалуй, только в том фантастическом городе она чувствовала себя бесконечно, бесконечно свободной.

      Ната очнулась. О чем она думает, когда их сыну угрожает опасность? О каких-то городах и белых одеждах. Наверное, это ненормально. А может, наоборот, подсознание охраняет ее от опасности? Наверно, это паранойя – везде видеть опасность. Но, с другой стороны, как называется этот симптом, когда люди опасности не замечают? А ведь они привыкли к опасности. В чем она? Во всем. В темных переулках, в экзаменах, в душном воздухе, в каком-то дурацком пальмовом масле… В жизни Нестеровых была реальная опасность. А в ее жизни? Пожалуй, когда была студенткой, она тревожилась меньше всего. А в школе ужасно боялась, что вызовут, и вдруг скажет что-нибудь не то перед всем классом… Или опозорится на физкультуре, если не сможет подтянуться на брусьях…