Лучшие френды девушки. Нина Запольская

на него тяжёлым, испепеляющим взглядом и снова поводила газетой по экрану. Мужчина опять привстал и достал ещё пачку.

      Женщина аккуратно, чтобы не попортить маникюр, взяла пачки и подошла к Комбату. Газету она так и не выпустила, сжимая её уголок кроваво-красными ногтями. Поморщившись, она предложила:

      – Пойдёмте на кухню… Поговорим и выпьем.

      На кухне горел ряд крошечных светильников, неясно освещая строй тёмной мебели, стоящей вдоль стены. Женщина положила деньги и газету на обеденный стол и уселась на столешницу рядом.

      – Налейте себе сами, – кивнула она куда-то в сторону и попросила: – И мне плесните чего-нибудь покрепче.

      Комбат подошёл к стойке, быстро определился с выпивкой и вернулся к женщине уже с двумя приземистыми бокалами.

      – Теперь маленькая проблемка, – сказал он, отхлебнул из своего бокала и, скривившись, добавил: – Ваш муж, кажется, жив.

      – Проблемка? За такие деньги? – переспросила она и оценивающе посмотрела на свой маникюр, прижав согнутые четыре пальца к ладони сначала правой руки, потом левой.

      Комбат не спускал с неё глаз.

      Он её насквозь видел… Приехала из провинции. Бывшая секретарша. Выскочила за шефа, теперь квартиру его хочет. Смазливая мордашка. Крепкий тыл, бронебойный лобок. Юбчонка задирается легко… Леди Макбет Мухосранского уезда.

      – Моя прекрасная леди! Как-вас-там, – сказал он. – Идите и помашите ещё своему мужу газеткой.

      – Меня зовут Лера, – сказала женщина, неясно глянув на него.

      Она спрыгнула со стола и ушла, вихляясь на каблуках. Газету она опять потянула за собой, взяв за уголок. Скоро до него донёсся громкий крик телевизионного комментатора. Какое-то время трибуны неистовствовали, потом стихли. Женщина вернулась с газетой, в которой уже что-то было завёрнуто, положила газетный свёрток на стол и произнесла твёрдо:

      – Это вы получите после похорон.

      Комбат потянул газету за край, разворачивая, посмотрел, удовлетворённо кивнул и сказал:

      – Катафальный автобус «Мерседес». Пятнадцать посадочных мест для родственников. Маршрут: морг-кладбище.

      – Нет, – ответила женщина. – Маршрут: дом-морг-кладбище-дом.

      – Замётано, – согласился он. – Теперь венки.

      Она задумалась и глянула на него.

      – Ну… Траурный венок – это особый атрибут похоронной церемонии, – проговорил он заученную фразу. – В нём вся боль и скорбь утраты, он проникнут торжественностью и печалью.

      – Я ненавижу искусственные цветы, – наконец, выдавила она.

      – Ясен пень, – согласился Комбат. – Венки будут составлены вручную лучшими флористами из живых цветов. Они станут ярким подтверждением вашей любви к усопшему.

      Женщина молчала.

      – Лилии, гвоздики, хризантемы, розы… Удобная конструкция на треноге, придающая изделию устойчивость, – стал перечислять он.

      Женщина слезла со стола и вышла из кухни. Газету она опять потянула за собой. Из гостиной раздался крик комментатора.