Delirium tremens. Александр Николаев

и прибью сейчас этим вот пресс-папье! Не буду ждать, пока тебя разоблачат американцы. А они выведут тебя на чистую воду! Поймают, вывезут в Америку и посадят в клетку! Надолго! Навсегда! Так вот, я избавлю и тебя и их от этой мороки, а себя от роли клоуна в том цирке, что ты затеял!..

      Мартыненко перевел дух и вернулся в кресло. Михаил Дмитриевич прикусил нижнюю губу. Его разбирал смех, но дальше злить Володю было чревато:

      – Ну, тогда посадят тебя. Только наши. И тоже надолго.

      – Поглядите на него! Он еще смеется! Он шутит! Юморист! За тебя много не дадут! У меня будет смягчающее обстоятельство! Большое смягчающее обстоятельство! Огромное смягчающее обстоятельство! Я спасу родину! От тебя и позора! – Мартыненко еще раз перевел дух и продолжил, – Давай по существу! Если тут есть что по существу… Что ты хотел сказать?! И перестань ржать, а то точно прибью…

      Зобин шумно выдохнул и набрал воздуха:

      – Никакого Большого взрыва не было.

      – Гениально! Миш, ты что дурак?! Я сижу, читаю вот эту твою ахинею, – он встряхнул пачкой бумаги, заявкой Зобина на проведение эксперимента, – и тут ни слова про Большой взрыв и, вообще, про космологию! Единственное, что я усвоил из этой цидульки – машина водки и дача. Это и есть эксперимент?! Поэтому повторяю свой вопрос: ты дурак?

      – Нет.

      – Тогда, изволь, объясниться.

      – Я пытаюсь. Только когда я начинаю это делать, ты начинаешь орать.

      – Хорошо. Я не буду орать. Делай что хочешь. Денег у тебя… куры не клюют!.. Вот болваны-то! Растяпы! Как ты их развел?! Только, знаешь что? Не впутывай больше никого! Заварил кашу – сам и расхлебывай! Без меня, без лаборатории, без факультета, без университета. Сам!

      – Володь, без тебя никак. Ты везде вхож. У тебя опыт. У тебя связи. Я надеялся, ты мне поможешь. Мне нужна дача на семенной станции. Врач, желательно из своих и не болтун. Приборы аудио-визуального и медицинского контроля. Еще вопрос с охраной решить. Питание, мебель, белье… И тебя самого я хотел привлечь. Как специалиста. Деньги есть. Надо лишь придать всему импульс. Решить организационные вопросы.

      – А водка-то тебе зачем?!

      – Там же все написано, – Зобин поглядел на свою заявку.

      – Ничего тут не написано. Точнее, из того, что тут написано, непонятно ничего! Поэтому я и прошу… нет, требую объяснений, – Владимир Григорьевич уже выпустил первый пар, хотя от спокойствия был далек.

      – Вот, – Зобин достал из рюкзачка и положил перед Мартыненко потертый томик дорожной Библии, – только, умоляю, не кипятись, здесь, в Книге Бытие, мне кажется… Нет, я уверен! Здесь, в книге Бытие – описание реального процесса сотворения Мира. По крайней мере, сотворения мира вещественной материи.

      Мартыненко понимал, что ему, чтобы сохранить реноме нормального человека, необходимо снова начать кричать, бурлить негодованием и взывать к здравому смыслу. Но на это его уже не хватило! Миша тот еще фрукт! Понятно, что он что-то