Delirium tremens. Александр Николаев

австралийского крокодила проследовал мимо хозяина, на кухню.

      – В комнату, в комнату проходите, – запричитал, семеня вслед, Мартыненко.

      – Ничего. Мне тут удобнее, – гость оценил беглым взглядом небольшое пространство и расположился за столом, на угловом диване, – у меня дома кабинет тоже на кухне, – улыбнулся он в первый раз, – Разрешите представиться? Егор Васильевич Бельф, – он протянул хозяину служебное удостоверение, с внушающими благоговейный трепет, мечом и щитом на багровой обложке.

      Мартыненко уставился в документ, но перед глазами скакало только одно слово – «полковник». Сосредоточиться не получалось:

      – Бельф? – только и смог выдавить он из себя.

      – Да, такая старая немецкая фамилия. Фон Бельф, если быть до конца точным, – гость старался держаться скромно, но с достоинством.

      – Так Вы немец? – не понятно зачем поинтересовался Владимир Григорьевич.

      – По имени Егор?! Я Вас умоляю! Вот если бы меня звали Георг, – фсбшник явно умел добиваться расположения, – Это предки мои в восемнадцатом веке были немцами, а я… Я такой же русский, как и Вы. Даже больше!.. Так на чем мы с Вами остановились?

      – На чем? – Мартыненко почти по стойке «смирно» слегка перетаптывался с ноги на ногу, изредка промокая предательский пот на лбу.

      – На том, что это – не телефонный разговор… Вы неважно выглядите, – неожиданно проявил сочувствие Егор Васильевич. Он смерил Мартыненко взглядом. Тому стало неуютно – «чекист» понял причину его недомогания.

      – Да, извините, я попал под дождь. Пришлось, в качестве профилактики… И сейчас… – замешкался хозяин, – Разрешите?

      – Конечно, конечно. Что за условности? Мы же не на допросе, – Бельф развел руки, приглашая хозяина не церемониться.

      – А сами? Не желаете? – Мартыненко суетливо доставал из холодильника штоф пшеничной, маринованные боровики и копченое сало.

      – Эх! Провокация, а не закуска! Да Вы эпикуреец, дорогой мой! Ну что ж, я сам такой! – с одобрительной завистью отреагировал Бельф, – Но, я на службе. Увольте! – пить с хозяином он отказался.

      Владимир Григорьевич, между тем, предусмотрительно достал из настенного посудника две большие, граненые рюмки – мало ли! В одну из них, сглатывая слюну, налил по самый краешек холодной водки, отчего рюмка тут же привлекательно запотела, подцепил вилкой из банки с грибами самую аппетитную шляпку и махом, одним глотком выпил. Мгновение он блаженно жмурился, закусил грибочком, и на глазах преобразившись, готов был «сотрудничать»:

      – Итак, что от меня требуется? – потирая руки, Мартыненко сел за стол напротив Бельфа.

      – Принесите бумагу, перо и подробно, но коротко изложите мне суть.

      – Как это «подробно, но коротко»? Я же предупреждал – я ничего писать не буду!

      – Речь шла о том, что Вы отказались писать заявление, насколько я понимаю, – Егор Васильевич был