Я не знаю…. Надежда Севостьянова

важно для Балтазара, который заведует радиостанцией. Строча, как из пулемета, Гонория умудрялась четко выговаривать все буквы. А это уже талант. Единственный, кроме Балтазара, кого не раздражал голос Гонории, был ее муж – Варфоломей, здоровенный детина – конюх, обожавший свою жену и побаивающийся её.

      Все три покойника были вполне достойными гражданами и умерли своей смертью. Две дамы и господин. Одна из дам – Зариндия, умерла от созерцания. Она разглядывала себя в зеркало. Её муж Прокопий рассказал потом, что она стояла перед зеркалом часа три и вдруг рухнула на пол. Что уж она там увидела неизвестно. Она, конечно, была дама вполне приятной наружности, но ничего выдающегося в её лице не наблюдалось.

      Вторая дама, Мартавия, умерла от любви. Это – без сомнения. Её угораздило влюбиться в заезжего фокусника, как говорится, насмерть. Она уже строила на него планы, ей хотелось попутешествовать, но он уехал без нее, к тому же прихватил кое-что из дорогих для неё вещей, кражу она скрыла. Мартавия впала в тоску и через три дня умерла.

      Третий – господин Петрушек, умер при всём честном народе в трактире. Поспорил, что выпьет пятнадцать поллитровых кружек пива зараз. Спорили на рыболовный сачок. Но бедняга не дотянул и до девятой. Свалился под стол и отдал богу душу. Как говорится, умер азартно.

      Взглянув в окно, я увидел Дональда, нашего шерифа, он подходил к моему дому. Прежде, чем открыть дверь, я взглянул в зеркало и увидел там взлохмаченное, опухшее, с красными глазами свое отражение. Забежав в ванную, я плеснул в лицо холодной воды и промокнул полотенцем. Пригладив волосы и выключив радио, я открыл дверь.

      Дональд был моим другом. Он хороший человек, но ему не везло с карьерой. За всю историю Плумберга (так называется наша деревня) здесь не произошло ни одного преступления. Ни одного убийства, ни одной драки, ни одной кражи. Дональд не мог никого даже оштрафовать за сквернословие или за брошенный окурок – в деревне никто не курил.

      От отчаяния шериф начал вышивать крестиком. Известно, что это успокаивает нервы. А то он боялся, что не выдержит и сам совершит какое-нибудь злодейство. Он решил компенсировать как бы женскую природу вышивания тематикой вышивок. Все стены в его доме были увешаны вышитыми сценами битв и сражений, рыцарских турниров и рукопашных схваток. Дональд сам водил гостей по дому, в подробностях рассказывая о каждом сюжете вышитой картины. Он был начитан и много знал из истории войн. Здесь также были изображения различного оружия – от арбалета до «першинга». Дональда постоянно приглашали поучаствовать в выставках, но он всегда отказывался – такая слава была ему не нужна. Но он не гнушался продавать свои работы. У него было трое детей.

      Нельзя сказать, что Дональд очень обрадовался, когда произошло это странное исчезновение. Преступление – не преступление, одно недоразумение.

      – Что случилось, Дональд? – спросил я.

      – Мне нужна твоя помощь.

      – Я готов.

      – Пойдешь