Битва за ясли господни. Константин Петришин

Пирогов и майор Гальс, командиры батальонов Селенгинского полка, получив тяжелые ранения, командовали батальонами, пока не лишились сознания… Командир 8-й роты капитан Конюк с четырьмя ранениями не вышел из боя… В Якутском полку… Командир 1-го батальона подполковник Сирюдери был трижды ранен, однако шел впереди батальона, пока не потерял сознание от большего истечения крови… Штабс-капитан Лютер…

      – Достаточно, – прервал его генерал Данненберг. – У меня и так кошки на душе скребут… Генерал Павлов доложил мне, что в карантине вели бой подразделения охотников. Узнайте их имена.

      – Там были две команды охотников во главе с поручиком Зиненко и прапорщиком Разделишиным… Оба скончались от ран. Что касается нижних чинов, я уже от вашего имени распорядился подготовить список всех оставшихся в живых для награждения, – доложил Володин.

      Генерал Данненберг молча встал и направился к двери. Потом остановился и, не оборачиваясь, сказал.

      – В этот список включите и погибших… Жив бог, живы и души погибших. Им тоже надо отдать должное…

      5

      Двадцать седьмого октября, во второй половине дня, князь Горчаков получил от фельдмаршала Паскевича письмо, в котором тот, не скрывая раздражения, писал:

      «…Милостивый сударь, своими действиями при Ольтеницы вы возбудили всю Европу. Телеграфные агентства западных держав без устали передают сообщения о том, что Омер-паша, переправившись у Ольтеницы, разбил и заставил бежать русские войска, и что вот-вот он достигнет Бухареста.

      Соизвольте объяснить, каким образом вы могли дать пищу нашим недоброжелателям в Европе, чтобы они могли нагло врать, нанося ущерб авторитету России, ее армии и Его императорскому Величеству?»

      И без того болезненно мнительный князь Горчаков, прочитав письмо до конца, впал в смятение.

      «Почему, – с горечью подумал он, отложив злосчастное письмо в сторону, – судьба судила мне пережить много дел доблестных, много дней кровавых, но мало радостных?..»

      Сколько князь Горчаков помнил себя, в нем тайно всегда уживалось двоякое чувство. С одной стороны он гордился своим знатным происхождением от Черниговских князей, с другой, стыдился той бедности, в которой жило все его семейство в Костромской губернии.

      Судьба улыбнулась ему, когда в 1807 году отец определил его юнкером в лейб-гвардейский артиллерийский батальон. Через два года он уже был адъютантом при командующем маркизе Паулуччи, участвовал в персидском походе и в войне с Наполеоном. За отличие в Бородинском сражении государь наградил его орденом святого Владимира с бантом. Казалось, все грустное в его жизни уже позади.

      По окончанию Отечественной войны он назначается генерал-адъютантом Его Императорского Величества. Потом была польская компания. В должности начальника штаба пехотного корпуса он участвовал в сражении при Варне. Затем был назначен командующим артиллерии армии. И, наконец, штабная работа при фельдмаршале Паскевиче.

      Горчаков, не знавший страха в боях, всегда терялся